Онлайн книга «Фигурные скобки»
|
— Я посмотрел список делегатов. Есть необычные… мягко сказать. — Как раз больше обычных. А кто необычные? — Некромант какой-то… — Господин Некромант, — уточняет Водоёмов. — Это как раз наш человек, он правильно проголосует… — Пожиратель Времени… — Ну, вы дистанционистов называете, — произносит Водоёмов, скривив рот набок. — Там еще третий есть, тоже сегодня приехал. — А я его видел. Он отказался регистрироваться на ресепшн. — Вы видели, куда он ушел? — На улицу. — А куда на улицу? Мы его потеряли. — Не знаю, просто ушел. — Моя креатура. Некоторым не нравится, что я их пригласил. Ну, и как он вам? — По-моему, сумасшедший. — Дистанционисты все с тараканами… — Тоже микромаги? — Наоборот, макро. Но мы все… и они, и вы, и я, и прочая наша братия… мы все нонстейджеры… Вы, конечно, знаете, кто такие нонстейджеры?.. — Кто? — Не знаете?.. Приехали на конференцию нонстейджеров и не знаете? Сами нонстейджер и не знаете? — Так я еще и нонс… нонсенс… тей?.. — Нонстейджер. Кому надо минимум оборудования или вообще не надо — нонстейджеры. Микро— они или макромаги, не важно. Те же менталисты, например. Вот вам ведь не надо особого оборудования? Если, конечно, не иметь в виду черепную коробку?.. — Не уверен, что и черепная коробка нужна. — Ну, мы с вами еще разберемся. Счет, пожалуйста, — позвал он официантку. — А что у вас было с бомбой сегодня? — спрашивает Капитонов. — Бомбы не было, а была противоправная попытка сорвать конференцию. Но мы легко не сдаемся. Кстати, после оперы будет ужин — лучше поздно, чем никогда. Так вы сходите ко второму акту, успеете. Прямо в гостинице представление. Уже поют, наверное. — Что-то не слышу. — В конференц-зале представление. Второй этаж. — Мне бы поспать. — Там и поспите. — Хорошо бы. А вы пойдете? — Нет, я в театр не хожу. И в цирк тоже. — А как опера называется? — «Калиостро». — Не знаю такую. — Камерная. Для участников конгресса. — Так это конгресс или конференция? — Какая разница. Вам не все ли равно? — Это про того самого Калиостро? — Наверное. А вы других знаете? Культурная программа не по моей части. Что-то тематическое. Все-таки наш человек. Официантка, подойдя, не успевает положить папочку на стол — Водоёмов в мгновение ока папочку выхватывает у нее из руки и, не вынимая счета, что-то ловко отправляет под корочки, и тут же папочку возвращает. Ошеломленная такой быстротой официантка несколько секунд стоит окаменело перед отвернувшимся от нее Водоёмовым — потом, спохватившись, поворачивается и уходит в сторону стойки. — Послушайте, — говорит Капитонов, глядя в зеркало на удаляющуюся официантку, — почему здесь так много зеркал? У меня в номере — перебор. — Один из владельцев отеля — концерн «Невский зеркальщик». — Ах, вот оно что… Но все равно не понимаю, какой смысл в моем одном голосе? Или вы всех так… обрабатываете? — Обрабатываю только вас, потому что вы последний. Остальные, кто надо, уже все обработаны. Официантка с папочкой снова здесь, вид у нее обескураженный. — Извините, — обращается она к Водоёмову, который, впрочем, на нее и не смотрит, — но тут не деньги… — А что? — не поворачивая головы, спрашивает Водоёмов. — Карта… — Африки? — Нет… — Европы? — Нет… игральная карта… — Пики?.. Крести?.. Буби?.. — Шестерка червей… — лепечет официантка и показывает открытую папочку Капитонову, потому что Водоёмов по-прежнему глядит в сторону. Капитонов действительно видит шестерку червей. — Закройте, — нехотя произносит Водоёмов. — Дайте сюда. Это что? Взвесив на ладони папочку, он кладет ее на стол, так и не открыв. — Зачем вы меня за нос водите, — говорит Водоёмов, — там все как надо. Официантка открывает папочку и видит вместо шестерки червей тысячу рублей одной бумажкой. Да и Капитонов, призванный в свидетели, видит то же самое. — Без сдачи, — поднимается Водоёмов. — Идемте, коллега. — Как это? — восхищенно спрашивает официантка. 19:55 В холле Водоёмов не торопится прощаться с Капитоновым. Он ведет его к стойке ресепшен. Выясняется, что Архитектор Событий так и не возвращался. — Секундочку, — говорит Водоёмов и достает телефон. — Оленька, я тут внизу с Евгением Геннадьевичем Капитоновым, у него расстройство сна, а сосед у него за стенкой в номере сама знаешь кто. Вряд ли он выспится. С другой стороны, Архитектор наш так до сих пор и не оформился. Нельзя ли Евгения Геннадьевича перекинуть в номер Архитектора, это этажом ниже?.. Ну, почему же… Появится Архитектор, как-нибудь с ним разберетесь… Да?.. Неужели так сложно?.. Он с недовольным видом выслушивает какие-то возражения, потом говорит: — Но мы можем Евгения Геннадьевича в компенсацию за все его страдания хотя бы отправить в Москву не поездом, а самолетом?.. А резервный фонд, Оля?.. Нет, я имею в виду черную коробочку… Так ты загляни… Нет, дорогая, ты сначала загляни, а потом говори, что пустая… Да, прямо сейчас. Он убрал телефон. — Пожиратель Времени и Архитектор Событий, к сожалению, не могут жить на одном этаже, но надеюсь, вы не боитесь летать самолетом? Пожали друг другу руки. Водоёмов вышел на улицу. 20:01 20:01 показывает электронное табло над стойкой ресепшен. Капитонов пытается сообразить, откуда это Водоёмову известно о беспокойном соседе. Возвращаться в номер и слушать, как там за стенкой блюют, Капитонов и в самом деле не хочет. Между тем время — подходящее для антракта. А вдруг правда антракт? Он поднимается на второй этаж и сразу же убеждается, что угадал: это антракт. Двери в зал открыты, немногочисленная праздная публика бродит по холлу, поглядывая на рыбок в аквариумах и на то, что висит на стенах. Капитонов, не долго думая, входит в зал. От зала, который назван Большим, он ждал больших размеров, — тем заметнее, что большинством делегатов конференции культурное мероприятие бойкотируется. Капитонов садится с краю в последнем ряду, отсюда он видит только затылки уже разместившихся зрителей. Лица он видит лишь тех, кто входит в боковую дверь, — все-таки он не настолько хорошо рассматривал снимки в брошюре, чтобы теперь узнать хоть кого-нибудь из входящих в зал. Хотя почему же: вот определенно микромаг Астров, тот, чья улыбка на снимке нивелировалась его же надменным взглядом. Теперь лицо Астрова выражает покой и бесстрастность. И вообще они входят в зал с отрешенными лицами. То ли готовят себя к продолжению встречи с высоким искусством, то ли первое действие так их ошеломило. |