Книга 7-е небо, страница 29 – Джеймс Паттерсон, Максин Паэтро

Джейкоби махнул рукой, приглашая нас в свою тесную конуру. Конклин прислонился к стене у двери, а я села сбоку от Ханни, который передвинулся на стуле, чтобы оказаться ко мне лицом.

— Я говорил Джейкоби, что пожар в доме Чу похож на дело рук мерзавца, который подпалил остальных, — сказал Чак. — Как вы считаете?

Я смотрела на знакомое лицо Ханни и вспоминала, как он рассказывал о спонтанных самовозгораниях.

«Это не выдумка, Линдси, — говорил он за кружкой пива в „Макбейнс“. — Какой-нибудь толстяк пьет пиво и курит сигареты, сидя в мягком кресле. Потом засыпает. Сигарета падает между подушками, начинается пожар. Жир у толстяка насыщен алкоголем. Когда огонь охватывает кресло, толстяк тоже загорается как какой-нибудь чертов факел. А когда они превращаются в пепел, огонь гаснет сам — больше нечему гореть. Остаются металлическая рама и обугленные останки. Вот тебе и вся правда о спонтанных возгораниях».

Я тогда закричала «фу-у-у!», засмеялась и купила нам еще по кружке.

А теперь Конклин сказал за моей спиной:

— Чак, вы были на месте пожара в доме Чу и не сообщили нам об этом. Почему такое пренебрежение?

— Вы что, думаете, я от вас что-то скрываю? — ощетинился Ханни. — Я велел Хименесу сообщить вам, как только увидел трупы.

Конклин вынул книгу в мягкой обложке из внутреннего кармана куртки. Перегнувшись через меня, он положил книгу, заключенную в пластиковый пакет для улик, поверх всякого хлама на столе Джейкоби.

— Это было в доме Чу, — сказал Конклин деловитым, но отнюдь не небрежным тоном. — На титульном листе есть надпись печатными буквами. На латыни.

Ханни несколько секунд смотрел на надпись, после чего пробормотал:

— Как же я упустил?..

— Где вы ее нашли, Рич? — спросил Джейкоби.

— В ванной, лейтенант. На самом виду.

Джейкоби перевел на Ханни жесткий взгляд, который двадцать пять лет оттачивал на допросах отъявленных преступников:

— Как ты это объяснишь, Чак?

Чак Ханни, со скрипом провезя стулом по полу, резко отодвинулся от стола Джейкоби. Такого он не ожидал, поэтому пришел в негодование:

— Что? Я вам что, второй Орр? Устраиваю поджоги, чтобы насладиться собственной значимостью? И книгу эту я подложил, чтобы навести на себя подозрения? Да я стоя аплодировал управлению, [17] когда они раскололи Джона Орра!

Конклин улыбнулся и пожал плечами.

На лбу по линии волос у меня выступил пот. Ханни не мог совершить то, в чем его подозревал Конклин, но я знала, сколько добрых дядей с благодушными физиономиями осуждены за серийные убийства, поэтому молча глядела на происходящее.

— А вы не расскажете нам о пожаре у Кристиансенов? — спокойно попросил Конклин. — Погибла богатая супружеская пара, пропали драгоценности…

— Господи! — перебил его Ханни. — У нас тут вечер воспоминаний? Может, у тебя есть время сидеть на заднице и вспоминать старые дела! Хватит с меня и того, что они мне снятся!

— Но почерк был аналогичным, — не отступал Конклин. — Вот я и задался вопросом: может, убийца не бросил старую привычку и продолжает убивать, нарочно оставляя улики на месте преступления? Книгу, например, с латинской надписью?

Я не отрываясь смотрела в лицо Чака, ожидая, что он бросится на Рича или начнет признаваться.

Но он нахмурился и сказал:

— Что вы имеете в виду — убийца продолжает убивать? В поджоге дома Кристиансенов два года назад признался Мэтт Уотерс, сейчас он отбывает срок в Кью. Вы бы проверяли информацию, Конклин, прежде чем бросаться обвинениями!

У меня горели щеки.

Неужели Синди что-то неправильно поняла? Сгоревший дом Кристиансенов далеко от Сан-Франциско, но все равно надо было проверить слова подруги.

Телефон на столе Джейкоби несколько раз звонил во время разговора, но лейтенант не отвечал. В кабинет вплыла секретарь отдела Бренда Фрегоси и протянула Джейкоби розовый листок из блокнота:

— В чем дело, лейтенант? Вы не слышали моего звонка?

Она повернулась и, покачивая бедрами, пошла по серому линолеуму к своему столу.

— Больничному психологу удалось разговорить Молли Чу, — сказал Джейкоби, прочитав записку. — Возможно, вам разрешат с ней пообщаться. — Ханни поднялся, но Джейкоби его остановил: — Давай-ка поговорим, Чак. С глазу на глаз.

У меня сжалось сердце, когда я увидела девочку. Опаленные волосы, длиной не больше дюйма, торчали черными скрученными ворсинками. Бровей и ресниц не было. Кожа глянцево-розовая, болезненная на вид. Кровать девочки словно дрейфовала, как воздушный шар, под блестящими баллонами с гелием.

На нас с Конклином Молли не посмотрела. От кровати отступили две китаянки. Женщина с белыми волосами, на вид лет семидесяти, с мягкими чертами лица и синими, как сапфиры, глазами, встала и представилась Ольгой Матлага, психиатром Молли.

Врач заговорила с девочкой:

— К тебе полицейские, детка.

Молли повернулась ко мне, когда я назвала ее по имени, но глаза были тусклыми, словно жизнь ушла из нее, оставив пустую оболочку, похожую на ребенка.

— Вы Грейберда нашли? — спросила она полушепотом. От обезболивающих ее речь была замедленной.

Я вопросительно посмотрела на доктора Матлага, которая пояснила:

— Пропала ее собака, Грейберд.

Я сказала, что мы разошлем на Грейберда ориентировку, и объяснила Молли, что это такое. Она грустно кивнула.

— Ты можешь рассказать, что случилось у вас в доме?

Девочка отвернулась к окну.

— Молли, — начал Конклин. Он подтянул стул и сел, оказавшись на уровне глаз малышки. — Тебя уже многие спрашивали? — Молли потянулась к поворотному столику у кровати. Конклин поднес ей стакан воды и подержал, пока она пила через соломинку. — Мы знаем, что ты устала, но расскажи нам один последний раз.

Молли вздохнула.

— Я слышала, как Грейберд залаял, а потом перестал. Я снова начала смотреть фильм, а потом услышала голоса. Мама с папой всегда говорили, чтобы я не спускалась, когда у них гости.

— Гости? — переспросил Конклин. — Значит, не один гость, а несколько?

Девочка кивнула.

— Друзья папы с мамой?

Молли пожала плечами:

— Я только знаю, что один из них вынес меня из огня.

— А как он выглядел?

— У него лицо красивое. Волосы светлые. А по возрасту как Рубен.