Онлайн книга «Змеи и лестницы»
|
– Меня интересует номер семнадцать. Кирилл молчал. – Если быть совсем точным – человек, который снимал его в период с девятнадцатого по двадцать первое июля сего года. – Увы. Сведений о постояльцах мы не даем. Это зафиксировано в правилах отеля. – Вы внимательно изучили удостоверение? – Вересень налег грудью на стойку. – Там написано: Следственный комитет Российской Федерации. – Я умею читать. – Как гражданин РФ вы обязаны содействовать органам дознания. Предоставить интересующую меня информацию не так уж сложно, не правда ли? – Несложно. Но мне нужна бумага, на основании которой я могу действовать. – Удостоверения недостаточно? – Нет. – Не будьте формалистом, Кирилл. Вы же понимаете, что через час я вернусь с двадцатью бумажками. Давайте не тратить ни мое, ни ваше время. Несколько секунд портье раздумывал, глядя куда-то сквозь Вересня. Там, на противоположной стене, висело многофигурное панно с табличкой «Битва Раваны с царем Хайхаев», которое следователь заприметил еще на входе. Исход битвы был пока неясен, и все зависело от Кирилла – к какому лагерю он примкнет. – Ну, хорошо. Я поищу в компьютере. Поиски заняли чуть больше времени, чем рассчитывал Вересень. И, тем не менее, ровно через полторы минуты Кирилл оторвался от компьютера и произнес: – Лоденбах. Человека, который занимал номер семнадцать в июле этого года, звали Вернер Лоденбах. Прибыл вечером девятнадцатого июля. – А убыл? – быстро спросил Вересень. – Номер был забронирован на четыре дня. Следовательно, убыл он двадцать третьего. Это противоречило выводам, сделанным судмедэкспертом Кукушкиным: двадцать третьего июля Лоденбах был уже мертв и никак не мог выписаться из гостиницы. – Я бы хотел поговорить с человеком, который был на ресэпшене в то время, когда господин Лоденбах выписывался. Кирилл снова углубился в компьютерный дебри, и на лице его промелькнула досада. – Что-то не так? – Все в порядке. – Так где я могу найти этого человека? – Двадцать третьего июля дежурил я, – ровным, бесцветным голосом сказал Кирилл. – Прекрасно. Вот и поведайте мне о Вернере Лоденбахе. – Честно говоря, подробностей я не помню. – Совсем никаких? – Вересень сочувственно покачал головой. – В вашем отеле не так уж много номеров. – Хлопот хватает и без того. – Неужели подрабатываете горничной? Юноша презрительно улыбнулся, показав длинные зубы, которые напомнили Вересню акульи. Он явно что-то скрывал, но скрывал не слишком умело. Пожалуй, рановато ему таскать тиару. Не по Сеньке шапка. Вересень перегнулся через стойку и, почти интимно, прошептал: – Выкладывай все, как есть. – Я же сказал, что не очень хорошо помню этот момент. – Провалы в памяти? Ну, так я живо ее освежу. Двадцать третьего числа… В день твоего дежурства Лоденбаха и близко не было в гостинице. Я прав? Нет, Кирилл не испугался. Он просто взвесил все возможные риски. И наименьшим из них было принять сторону Вересня, который придерживался нейтральной позиции в битве между Раваной и царем хайхаев. – Ладно. Я скажу все, как есть. – Сделай одолжение. – Утром двадцать третьего июля он позвонил. – Лоденбах? – Да. Сказал, что в связи со сложившимися обстоятельствами не успевает вернуться вовремя. – Что за обстоятельства? – Он не уточнял. Просто попросил выписать его задним числом. В номере еще оставались его вещи… – Какие именно? – Сумка. Всякие мелочи. Зубная щетка, бритвенный станок, несессер. Лоденбах спросил: не буду я столь любезен собрать их и перенести? – В камеру хранения? Кирилл на секунду задумался: – Не совсем. Он продиктовал адрес, по которому нужно их доставить. – И часто клиенты обращаются к вам с такими просьбами? – Это – частный отель, в котором чрезвычайно внимательно относятся к клиентам. Мы ценим своих гостей и всегда идем навстречу их пожеланиям. – В тот раз так все и произошло? – Да. Я согласился привезти вещи по адресу. Во внерабочее время, разумеется. – И, разумеется, небескорыстно? Раздался едва слышный лязг. Это Кирилл щелкнул своими акульими зубами. – Чаевые до сих пор никто не отменял, не так ли? – Конечно. Продолжайте. – Да нечего продолжать. После смены я отвез вещи. Конец истории. – И куда именно вы их отвезли? – На улицу Марата, дом двадцать два. Квартира… Номер я не помню, но, если стоять спиной к лифту, она будет справа. Первая, у лестницы. – Этаж? – Третий. – Подъезд? – Самый ближний к музею Арктики и Антарктики. Заблудиться невозможно. – Кому вы передали вещи? – Женщине. Брюнетка с длинными волосами, в солнцезащитных очках. Я еще удивился. На лестничной площадке было не слишком светло, к чему очки? – В квартиру вас не пригласили? – Конечно, нет. Я позвонил в дверь, та женщина ее открыла и взяла вещи. Всё. – Она ничего вам не сказала? – Поблагодарила и извинилась за причиненное беспокойство. – А вы ни о чем ее не спросили? – У нас не принято расспрашивать клиентов. – Она ведь не совсем ваша клиентка, не так ли? – Если бы я был следователем прокуратуры, возможно, и поинтересовался бы чем-нибудь. Но в нашей работе, чем меньше болтаешь, тем лучше. И вообще… Передача вещей не повод завязать беседу. – Да, – вынужден был согласиться Вересень. – Чаевые передала вам она? – Что вы прицепились к этим чаевым? Вопрос с оплатой доставки почему-то сильно нервировал Кирилла, из чего следователь сделал вывод, что их размер был достаточно большим, чтобы не посвящать в детали дела вышестоящее руководство. Но их явно не хватило, чтобы ушлый портье скрыл манипуляцию с вещами от представителя правоохранительных органов. – Еще раз уточним детали, Кирилл. Двадцать третьего утром звонил сам Лоденбах? – Да. Во всяком случае, он представился Вернером Лоденбахом. Сказал, что занимает номер семнадцать. Как видите, тут все сходится. – Он ведь немец, не так ли? |