Онлайн книга «Кладезь бездны»
|
– А что, у Арвы с двух получилось… – снова боднула ее бренчащим лбом кахрамана. – Отстань, о Шаадийа. У меня, похоже, месячные начина-ааются-ааааа… – Вот же ж напасть нам от Всевышнего, – грустно сказала управительница. – Это мне наказание за обма-аан… Зачем я подделала бумаги? Зачем не послушалась Абдаллаха и не поехала в столицу? О Всевышний, что он со мной сделает, когда все узнаа-ает… Ой, теперь живот боли-ииит… И Нум, охнув, завалилась на подушки. – …У верблю-ууда – четыре ноги, – тихо напевал Абид, крадясь среди тупо жующих скотин. Верблюды ожидали, пока их навьючат. – Позади у него – короткий хвост… Тут Абид замер. От страха – вдруг застукают. Ну и от восхищения тоже. И, присев на корточки, стал любоваться на дивную картину, открывавшуюся из-под брюха верблюда. На роскошных многоцветных коврах сидели красавицы, стан которых подобен букве алиф, а брови – хвостам соболя. И были они словно палтус в водоеме, и динар в серебряной миске. Шелковые синие шали с золотой бахромой украшали их, и зеленые платья с тугим лифом, а лица их едва прикрывали прозрачные платки. Дивное собрание ожидали великолепные верблюдицы, и каждая несла роскошные носилки из дорогих тканей и парчи. Подобные джинниям, и сумеречницам, и купальщицам в водоеме девушки звенели браслетами и с журчащим смехом передавали друг другу серебряные блюда с фруктами, пилавом и другими дивными яствами. Абид тут же вспомнил, что провел четыре дня не жрамши и прячась по трюмам, и в животе у него заурчало. И тут вдалеке заорали: – Кармаааа-тыыыыы!.. Карматы! Спасайтесь, о правоверные! От беготни и мчащихся коней поднялась кромешная пыль. Звон железа и топот нарастали. Абид ухватился за повод пытавшегося уплестись верблюда и потянул вниз большеглазую пушистую башку. Орали уже который раз – и только единожды показались эти самые карматы. Всадники покрутились на покрытых редким кустарником всхолмьях, дали залп из луков – и дунули прочь. А чё им было делать: вокруг муравейного лагеря строем стояли куфанцы со щитами, и всякие стрелы тем куфанцам были вовсе нипочем. А так все больше лошадей перегоняли в ложбинки всякие, попастись, а дурни из прислуги в штаны клали и орали с дикого перепугу. Пыль оседала, верблюд успокоился и перестал мотать туда-сюда башкой. Теперь юноша ясно видел приближающуюся кавалькаду. Ух ты, и впрямь было на что посмотреть. Джунгары из Движущейся гвардии рысили ровным строем по трое, одинаково приподнимаясь в стременах. Верх их панцирей брякал железными пластинами, а низ составляли пластины кожаные, с чеканными золотыми солнцами по краю. Под панцирь полагалась желтая кожаная рубаха с коротким рукавом, не скрывавшая роскошного кафтана из синего набивного шелка. А шлемы с наносниками, украшенные двумя перьями фазана на манер грозных рогов орикса! А кольчужные капюшоны! А изогнутые сабли и кожаные колчаны под снаряженные тугие луки! А прочные сапоги желтой же кожи! А нагрудники прекрасных гнедых коней, все брякающие золотыми подвесками! Абид прослезился и почувствовал себя оборванцем. Страшно сказать, что он смог бы сделать на сорок дирхам в месяц! Но о счастье попасть в Мутахаррик тулайа бедуинскому юноше вроде него и мечтать не приходилось. Обернувшись к маджлису красавиц, Абид снова ахнул: пока он боролся с верблюдом, на коврах расцвело новое диво! Нет, конечно, он слышал рассказы про женщин Сумерек: они не прикрывают лица, говорили старые шейхи, и носят мужскую одежду, когда сражаются. Непокрытые волосы – золото, кожа – как белое молоко лучшей верблюдицы. Груди их – холмы песка, а бедра подобны харранским таблицам. Вошедший к сумеречнице уже не посмотрит на смертных женщин: соитие с ними до того сладостно, что мужчина забывает имя матери. Рассказывали, что у прапрадеда Абида среди жен была одна сумеречная. Впрочем, про того же прапрадеда рассказывали, что он поймал в песках джиннию, и какую джиннию – гулу, и тоже взял в жены. А поскольку у пращура от смертных жен родилось тридцать сыновей, а от волшебных – ни одного, похоже, вкуса к обычным женщинам лаонка ему не перебила. Но, видно, сейчас на берег высадились сумеречницы иной породы: они тоже не носили головного платка и распускали волосы до пят, но кудри их были черны, как ночь. Длинные одежды слепили глаза яркостью, а рукава свисали чуть ли не до земли. А из-за широких поясов торчали рукояти мечей. Один справа, другой слева. Похоже, эти сумеречницы тоже умели сражаться как мужчины. Главная из них – женщину устраивали и усаживали дольше всех, расправляя рукава и подсовывая подушки, – села рядом с госпожой всех красавиц. Абиду приходилось уже слышать, что для эмира верующих приобретена девушка умопомрачающей красоты, образованности и обходительности, и теперь он не сомневался, что на ковре в окружении невольниц сидит сама госпожа Хинд. Впрочем, госпожа не сидела, а вовсе даже и полулежала, опираясь на локоть, а над ней колыхались опахала из страусовых перьев. От сладостного созерцания Абида отвлек острый укол между лопаток. От неожиданности и страха юноша упал носом в землю. Растянувшись мордой в ползучую травку, он услышал над собой нечеловеческий голос: – Кто ты такой и что здесь делаешь? Абид закрыл и открыл глаза. По стебельку между мелкими зелеными листочками ползла божья коровка. – Отвечай! – рявкнул сумеречник. Медленно оглянувшись, Абид увидел за спиной ноги гнедого коня. Сине-красные кисти нагрудника колыхались как бахрома дорогого ковра. – Можно, я встану, о господин? – осторожно поинтересовался юноша. – Отвечай, – подозрительно тихо сказал сумеречник. В спину опять уткнулось что-то острое и очень железное. Наконечник копья. Божья коровка раскрыла красные в крапинку крылышки и зигзагом поднялась в воздух. С носа Абида капнул пот. – Я… я из погонщиков верблюдов, о господин… – Какого ты племени? Вот так так. Какое бы назвать… – Куда’а, господин. Острие отошло от очень чувствительного места между лопаток. Завязавшиеся от страха кишки не желали развязываться. Из-за спины страшно хихикнуло: – Врешь, сволочь. При этих верблюдах состоят бану харб. Точка между лопаток вспыхнула, и заледеневший Абид понял – сумеречник заносит копье. – Ааааааааа! Помогите-ееееее! Я ни в чем не винова-аааааат!.. Голося, он поднырнул под брюхо верблюда и припустил к женщинам: – Помоги-ииииите! Я правоверный! Помоги-ииите!.. Сзади глухо застучали копыта принявшей в галоп лошади. Абид бежал во все лопатки, а между лопаток леденело и чесалось. |