Онлайн книга «Кладезь бездны»
|
– О мой повелитель! Наше левое крыло сокрушено! Бой идет у самого лагеря! Абдаллах почувствовал, как шевелятся под чалмой волосы. В лагере?.. Нум и женщины находились как раз в лагере с левой стороны… За спиной взорвалась возмущенным парсийским стрекотом свита Тахира. Халиф быстро поднял руку: – Вестового к Тарику! Почему-то на вестового он надеялся больше, чем на… тьфу… мысленную речь. Думать внутри головы: Тарик, вернись в ставку, нам нужно принять решение – и быстро, казалось ему идиотской… шалостью. И глупостью. Конечно, в ответ аль-Мамун услышал лишь звон в собственных ушах. Оказывается, он их даже прикрыл ладонями. Тьфу, позор какой. Я как факир на рынке… Положив руку на сердце, Абдаллах сделал несколько глубоких вздохов и выдохов. Тахир подбежал под самое стремя: – О мой халиф! Мои отряды стоят праздно! Дозволь мне пойти на выручку Хаджаджу ибн Умару! Левым крылом командовал пожилой и опытный каид Абны – как у них получилось отступить, да не будет у них матери? Туда ведь поставили вдвое больше людей, чем на правый фланг: всех добровольцев, дейлемцев с ушрусанцами, да еще и Абну! Где же доблесть нашей хваленой пехоты?!. – Поспешность – от шайтана, о Тахир, – пробормотал аль-Мамун, снова привставая на стременах. Как будто в грохочущей пыльной туче он мог увидеть нерегиля. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Страх и волнение никакой пользы не приносят. Вдох-выдох. Сердце уже не колотилось, как пойманная ночная бабочка. Где ж тебя носит, нерегильская сволочь… И вдруг: Я уже у подножия холма! Не надо орать на всю аль-Ахсу! Руки непроизвольно дернули поводья, конь жалобно заржал и запрыгал, пытаясь встать в свечку. – Б-балуй! – На узде повисли гулямы. Ффуууу… Гвардейцы расступались, давая дорогу трем одинаковым, серо-рыжим от пыли всадникам. На Тарике под панцирем надет был черный кафтан, но сейчас он стал серым. Нерегиля можно было узнать лишь по султану конских волос на шлеме – и по приметному золотому наноснику. Закидывая назад головы, храпя и молотя копытами, лошади взбирались на крутой холм. Сиглави под Тариком казался серебряным от пота – так блестели мокрые бока. Стоявший у правого стремени Тахир ненавидяще пробормотал что-то на фарси. Медленно, по-человечески спешившись, нерегиль подошел под самую морду аль-Мамунова гнедого. С трудом подняв руку, размотал покрытый кровавой моросью платок над губами: – Я знаю про левый фланг, – и закашлялся, прикрывая рот рукой в бурой от крови перчатке. – Воистину, пришли последние времена! – взорвался Тахир. – Ты знаешь, но стоишь и ничего не делаешь! Тяжело дыша и морщась, Тарик снял шлем вместе с головным платком: – Мы их отжали. Я выведу гвардию из боя, и мы займемся левым флангом. – Горе тебе! – Парса аж трясло. – Сражение идет у рва основного лагеря! О мой халиф! Позволь мне взять моих воинов и пойти на момощь Хаджаджу ибн Умару! Там… Нум. Глядя аль-Мамуну прямо в глаза, нерегиль молча кивнул: знаю. – Мы не можем стоять и ничего не предпринимать! Сглотнув, Тарик глухо ответил: – У нас нет резервов, Тахир. Нам некого туда перебросить, пока Движущаяся гвардия не выйдет из боя. – У меня пять тысяч отборной пехоты и две тысячи джунгарской конницы! Нерегиль отчаянно замотал взъерошенной мокрой головой: – Тахир! Посмотри туда! И ткнул пальцем в центральные порядки карматов: – Там тридцать – тридцать тысяч конницы! Они только и ждут, чтобы мы ослабили центр! Ты отведешь людей, они атакуют – и что?! – Там гибнут наши люди, наши женщины – а я должен стоять?! Вспомни, что карматы сделали с харимом Харсамы ибн Айяна! – Ибн аль-Хусайн говорит дело, Тарик, – жестко сказал халиф. В ответ нерегиль медленно, как во сне, поднял руку и положил ее на двойные широкие поводья халифского гнедого. Начавший что-то говорить Тахир поперхнулся и застыл с открытым ртом. – Я… никогда еще никого так не просил, – тихо проговорил нерегиль. Аль-Мамун завороженно смотрел на стискивавшую сафьяновые ленты руку в кожаной перчатке. Берясь за поводья, ашшариты давали понять, что униженно умоляют выполнить их просьбу. – Прошу тебя, – почти прошептал Тарик, смотря куда-то в траву под ногами. – Я прошу тебя, Абдаллах. Не делай этого. Подожди. – Х-хорошо, – выдавил из себя аль-Мамун. – Я подожду. Но недолго. Тарик молча кивнул, развернулся и пошел к своему коню. – Эта самоуверенная тварь погубит нас, о мой халиф, – горько сказал Тахир. – Вестовой! – раздался крик от подножия холма. – Известия от левого крыла и Хаджаджа ибн Умара!.. * * * Лагерь, левое крыло Сумеречница придирчиво осмотрела шнуровку наруча – плотно ли затянуты ремешки. Госпожа Нум покосилась на Абида и слабо улыбнулась. Говорить было не о чем. Да и зубы стучали. Гребни ближайших холмов тонули в желтом облаке: пылили крутящиеся в поединках всадники, далекий рев и звон железа накатывали волнами с порывами ветра. Пощупав дрожащими пальцами головной платок, госпожа подняла и надвинула остроконечный шлем с красной обвязкой. Зазвенели кольца мигфара – защищавший шею воина кольчужный койф оказался девушке велик и свисал чуть ли не до лопаток. – Дайте мне меч! – ломающимся голосом потребовала госпожа. Княгиня Тамийа – она как раз подвязывала рукава длинной белой лентой – вскинула острое лицо: – Зачем тебе меч, Нум? – Не хочу быть безоружной! – топнула госпожа ножкой в новом сапожке. – Сумеешь ударить? – усмехнулась сумеречница. Нум коротко кивнула – и сглотнула, серея от страха. Ей передали короткий удобный меч. Абид сильнее вцепился в древко копья. Рев нарастал. – Пора, – встряхнула роскошной гривой Тамийа-химэ. Обе они – княгиня и госпожа – полезли на хадбанов. – Вперед, во имя Всевышнего! – вскрикнула Нум – хрипловато и не очень громко. Остальные сумеречницы – тоже верхами – двинулись следом за предводительницами. Длинные изогнутые лезвия их странных копий качались у самых копыт. Абид вел в поводу хадбана госпожи Нум и боялся. Поднял глаза, посмотрел на нее – госпожа снова бледно улыбнулась. Тоже боится. |