Онлайн книга «Кладезь бездны»
|
«Возможно, это… поможет ему, – мурлыкнул джинн на ухо. – Поможет его душе вернуться, когда… ну, вы, госпожа, понимаете когда». Она понимала. Нагревшаяся в ладони яшма лучилась мягким, успокаивавшим удары сердца теплом. Кто знает, возможно, тем, что войско уходит из гибельной земли, тем, что отдалились последний бой и страшная развязка этого похода, Майеса обязана магии медальонов, кошачьему волшебству. – Я не отпущу тебя, Тарег-сама… – одними губами прошептала аураннка. – Не отдам… Словно расслышав беззвучный шепот, князь обернулся. – Долг не позволяет мне радоваться, мой господин, – виновато улыбнулась она. – Великое дело не доведено до конца, и враг не повержен. Но, как ни странно, в таком повороте судьбы мне видится благо… Теперь, что бы ни случилось дальше, вы сможете увидеть рождение сына. Простите эту недостойную, Тарег-сама. Но я рада, что мы покидаем аль-Ахсу… Совершенно неожиданно князь улыбнулся в ответ: – Я тоже рад, моя госпожа. – П-правда?.. Вы не сердитесь? – Нет. Тарег-сама подошел и сел напротив. Малыш проснулся и радостно закувыркался. – Он тоже радуется… По щекам потекли предательские слезы, и Майесе пришлось закрыться рукавом, чтобы скрыть свою недостойную слабость. Поэтому вбежавшего в шатер Эда она не увидела. – Тарег-сама!.. – запыхавшись, выдохнул оруженосец после поклона. – Тебя требует халиф! – Чего еще хочет этот надоедливый смертный?! – вспыхнувшая ярость на мгновение заставила Майесу забыть о приличиях. – Простите меня, Тарег-сама, о простите… – тут же покаянно забормотала она, беря себя в руки. – У нас… новости, – жалобно проговорил Эда. – Что случилось? – спокойным голосом осведомился князь. Оруженосец опасливо покосился на госпожу. И наконец выдавил из себя: – У нас… три новости, Тарег-сама. Первая – в лагерь пришел… старик. Сказал, что он… пастух. И знает здешние места. Сказал, что сможет провести нас через тайное ущелье. Через Маджарский хребет. Майеса тихо ахнула: – Нет… Эда сжался и, старательно не глядя на нее, продолжил: – Халиф побеседовал с этим… пастухом. И решил принять его помощь. Мы идем через горы, чтобы встретиться с войском карматского вождя аль-Джилани. Мариды сказали, что оно стоит совсем недалеко, в одной из горных долин. Мы не уходим из аль-Ахсы, Тарег-сама. Слезы капали на зимний шелк платья, на ладонь и на яшму медальона. Горе Майесы было таким сильным и всепоглощающим, что глаза заволокло туманом. «Это… несправедливо… Какая жестокая шутка… Зачем судьба позволила надеяться мне…» – Какова же третья новость, Эда? – донесся до нее из тумана холодный голос Тарега-сама. Оруженосец шепотом отозвался: – Вам лучше сходить посмотреть. Посмотреть на этого… пастуха… * * * В толпе вокруг халифского шатра легко было узнать сумеречников. Они не толкались. Не кричали. Не болтали друг с другом. Они стояли и смотрели. Молча. Идущее волнами зеленое зарево вставало высоко над головами людей. Смертные, понятное дело, ничего особенного перед собой не видели. Правда, многие вскоре почувствуют последствия встречи с этим – на себе. Но, опять же, ничего особенного не случится: разве что голова будет болеть, как с похмелья. Или озноб донимать. Сглотнув, Тарег раздвинул руками чьи-то бока и вышел на площадку со знаменем Умейядов. Аль-Мамун сидел на ковре перед шатром. Перед ним… находился?.. Сидел?.. Впрочем, человеческие слова к этому не подходили. Перед халифом полыхало. Яркий, но не слепящий зеленый свет имел средоточие – и расходился из него длинными, гудящими на пределе слуха лучами. Черная фигура в сердце пламени повернула голову в сторону нерегиля. Тарег сглотнул еще раз и преклонил колени, отдавая земной поклон. С опаской подняв лицо, он услышал голос Джунайда: – Я читал о нем в книгах… Шейх суфиев, оказывается, сидел прямо на земле, совсем рядом. И тоже завороженно глядел в волнующееся, рвущееся мощью зеленое сияние. – Его так и зовут в Хорасане – Зеленый Хызр. Это старый-старый дух, он приходил и помогал людям задолго до того, как начал проповедовать Али… Изумрудный ореол заиграл переливами, раскрывая оплывающие раскаленным золотом огромные крылья. Сглотнув в очередной раз, Тарег спросил: – Что дух из Хорасана делает в аль-Ахсе?.. Словно отвечая на его вопрос, из-за зеленого зарева раздался сердитый голос аль-Мамуна: – Тарик?.. Эй, Тарик! Ну-ка, подойди сюда немедленно! Это, по-твоему, пять положенных шагов? Ты разучился считать? Или ты решил начать кланяться мне за фарсах? Что ты там завалился, иди сюда, я сказал! Пока Тарег поднимался на ноги, Джунайд успел быстро прошептать: – Во имя Милостивого, следи за лицом, княже. Не надо смотреть на нашего халифа, как на идиота. У него нет второго зрения, он видит перед собой пожилого феллаха. И, ради всего святого, будь осторожен: Зеленый Хызр старый и могущественный дух. Будь с ним почтителен, во имя Милосердного… Действительно, хорасанский гость избрал для смертного зрения весьма непритязательный облик: сутулый старик с жидкой некрашеной бородой, в подбитом ватой стеганом халате и грубых кожаных башмаках. – Вот, этот почтенный шейх подошел к нашим кострам и, как добрый ашшарит, предложил помощь братьям по вере! – гордо сказал аль-Мамун, поглаживая бородку. – Он знает тайные тропы через Маджарский хребет! Что скажешь? Севший сбоку от халифа Тарег коротко взглянул на безмятежно улыбающегося… старца и молча кивнул. – Что-то ты неразговорчив сегодня вечером… – подозрительно пробурчал аль-Мамун. – Скажи мне, о шейх, далеко ли до того ущелья, о котором ты – во имя Всевышнего! – вел речь? – Оно не так уж далеко отсюда, о эмир верующих, – прошелестел, как ветерок, тихий голос. – Если вы согласитесь последовать за мной, то завтра утром окажетесь в нужном месте. А что скажешь ты, о дитя Сумерек?.. Аль-Мамун тоже захотел поинтересоваться мнением нерегиля, повернулся к своему командующему, но никого не увидел. Потом халиф понял, что самийа никуда не делся, а просто упал носом в ковер в самом почтительном из всех возможных поклонов, и потому, чтобы обнаружить Тарика, нужно смотреть вниз. – Да что это с тобой сегодня? – окончательно изумился халиф. Тарег держал лицо крепко прижатым к ладоням, пытаясь укрыться от дыхания чужой мощи: раскаленный, печной жар зеленого ореола шевелил волосы на затылке, по хребту бегала тягучая, мучительно-сладкая дрожь. Неожиданно нерегиля продрало от затылка до копчика – встряхнуло, как собаку под дождем. Хызр тихо хихикнул. Неужели аль-Мамун совсем ничего не чувствует?! Почему?! |