Книга Ричард Длинные Руки - конунг, страница 5 – Гай Юлий Орловский

Граф Ришар кивнул.

– Я тоже надеюсь, знатная родословная смягчит известие, что она не жена сэру Ричарду.

Я помалкивал, пусть сражаются и выясняют всякое такое поверх моей головы. Дальше обед проходил в молчании, когда слышится только треск раскалываемых на зубах костей, да сэр Растер мощно колотил берцовой костью о край стола, выбивая костный мозг, потом плескалось вино в кубках и чашах, все по ритуалу…

Сэр Растер наклонился ко мне и рыкнул тихонько:

– А сами вы что думаете, сэр Ричард?

– Как поставить паровой котел, – ответил я кротко, вставая.

Он посмотрел оторопело и на всякий случай отодвинулся вместе с креслом. Сам он расположился за столом, как в осажденной крепости, которую никогда не сдаст, но рыцари поднялись следом за мной, и он неохотно встал, хотя еще не все выпито, а это как бы и не сидели вовсе.

– Государство зовет, – сказал я со вздохом. – Все в приемный зал, будете играть короля…

– Короля? – переспросил барон Альбрехт.

– Мою светлость, – поправился я нехотя. – Что с вашим чувством юмора, барон? Короля играет свита! Поясняю, чем у вас серьезнее лица, тем серьезнее принимают мое майордомство. И нашу власть.

Барон Альбрехт по дороге к залу для торжественных приемов выглянул в окно, присвистнул.

– Поглядите-ка… Герцог Ундерлендов Ульрих никак уже прибыл? Это же его свита въезжает во двор?

Альвар Зольмс посмотрел через его плечо, охнул.

– А кто эта красотка рядом с ним?

– Жена, – ответил барон.

– Да быть такого не может! Сэр Ричард, взгляните?

Из окна видно, как из коляски перед парадным входом дворца легко выпорхнула очаровательная женщина, настолько легкая и по-детски живая, что я пробормотал:

– В самом деле жена? Что-то молодая слишком… Эликсир молодости отыскала?

Барон Альбрехт удивился:

– Какой эликсир? Что-то вы, сэр Ричард, просто помешаны на всякой чертовщине!

Я покосился на него с неудовольствием.

– Я помешан?

– Ну да, – сказал он с укором, – чего вдруг везде искать козни чернокнижников? А то скоро и нас потащите на костры. Просто это уже третья жена его светлости.

– Развелся?

Он посмотрел с удивлением.

– Что?.. Как это?.. Просто первая жена обладала своенравным характером и настояла, чтобы муж брал ее с собой на охоту. Герцог был молод и согласился. На первой же охоте ее конь понес, молодая герцогиня выпала из седла и убилась головой о дерево. Он горевал долго, но время шло, женился на благородной леди из рода Керовингов. У нее характер оказался тоже не сахар: однажды во время длительной отлучки мужа пошла, заскучав, купаться на озеро, взяв с собой всего двух служанок. Эти дуры вообще не умели плавать, и когда леди, заплыв на середину озера, вдруг начала барахтаться и кричать, только бегали по берегу и вопили… Потом врали, что их госпожу утащило подводное чудовище.

Я сказал с сочувствием:

– Да, не повезло герцогу…

– Это как сказать, – заметил Альвар. – Молодая жена лучше старой, ха-ха!.. И красивая.

– Повезло, – возразил Альбрехт, – или не повезло, пока сказать трудно. Эта красавица… гм… просто огонь. Сидела бы дома, но настояла, чтобы взял с собой.

– Значит, – рассудил я, – герцог сам предпочитает женщин, а не баб. Хотя с женщинами управляться труднее, зато…

Граф Ришар молча наблюдал за гарцующим на коне бравым герцогом, на лице проступило озабоченное выражение.

– Сэр Ричард, – бросил он вполголоса, – знает, что говорит.

– Да-да, – согласился Альбрехт лицемерно кротко, – потому даже леди Розамунду держит на дистанции.

– Служанки проще, – согласился Альвар. – А что у них наравне с конюхами… то сэр Ричард на это внимания не обращает.

Я нахмурился, шуточки задевают, но стараюсь улыбаться беспечно и великодушно.

– Сен-Мари побольше Ундерлендов, дорогие друзья. А в чем, сэр Альвар, видите разницу между леди и служанкой, просто не понимаю. Их оборки на платьях сравниваете? А если платья снять, отличия отыщете?

Рыцари ржали, сэр Альвар хмурился, ответил с достоинством:

– Благородная леди может усладить благородной беседой…

Я ответил грубо и по-солдатски под дружный хохот:

– Я в постель к ним прыгаю не беседовать!.. Ладно, хватит. Понимаю, мне самому интереснее торчать у окна… но кому-то и государствовать надо?

Они затопали вслед, сытые и довольные, как кони. Я шел через залы и держал на лице довольную улыбку, я же теперь не столько человек, как олицетворение правления, посматривал на кланяющихся с довольной улыбкой. Все кажутся веселыми и одинаковыми, но даже вот сейчас могу сказать, что партия немедленного вторжения в Ундерленды держится несколько отдельно, партия конкисты на Юг – отдельно, а еще здесь присутствует и довольно сплоченная партия сторонников короля. Одни из-за вассальной преданности, другие страшатся лишиться вольностей, тяжесть моей длани уже ощутили…

До чего же раньше все было легче и проще! Существовала только одна партия: преданных мне лично, остальные – присоединившиеся, да и те постепенно пополняли эту единственную партию.

И все эти группы руководствуются чувствами, и ни одна – умом. Глупо вторгаться в Ундерленды, король вот-вот сам прибудет в Геннегау, еще глупее кричать насчет крестового похода на Юг, через океан вплавь? Разве что сторонников Кейдана понять можно, это самые осторожные и тщательно продумывающие каждый шажок. Но даже они глупят: ясно же, что власть уже не выпущу. И подлизываться правильнее к новому правителю. Дураки, даже это понимают не все.

В зале для приемов пахнет горячим воском, женскими притираниями, мужским потом, что почти неотличим от конского, народу чуть ли не битком. Впереди пошли сэр Жерар и двое пышно одетых стражей, парни из Армландии, надежные и преданные, можно сказать – влюбленные в своего майордома, образовался достаточно широкий проход.

Мужчины сорвали шляпы и склонили головы, женщины мило присели в позе покорности.

Когда я подходил к невысокому помосту, где два кресла с высокими спинками, из двери, что за на этой стороне, вышла блистающая леди Розамунда, прекрасная, сверкающая белозубой улыбкой и жемчужинами, что и на ее графской короне, и вплетены в волосы, и осыпают платье от воротника до низа подола.

Мужчины ее встретили восторженным гулом, женщины кислыми улыбками и завистливыми взглядами. Блистательная и гордая, с гибким станом, она грациозно поднялась по двум ступенькам со своей стороны, я прошел прямо к моему креслу, сели одновременно, одарив подданных милостивыми улыбками.

Леди Розамунда продолжала улыбаться красиво и победно, а я воссел на трон, руки на подлокотниках, и уставился прямо перед собой, как египетский фараон. Спину приходится держать неестественно прямо, как и взгляд, никто ничего не должен прочесть на моем лице, а то такое прочтут…