Онлайн книга «Сторож брату своему»
|
– Ты вообще откуда такой взялся, дружище? Ты серьезно думаешь, что я – про войну – буду писать стихи? – А что такого? – Антара начал закипать не хуже воды в котелке. Похлебка, кстати, остывала, затягиваясь льдинками жира. – Война – это мерзкая, отвратительная, причиняющая боль вещь, и вспоминать ее в стихах совершенно необязательно, – отчеканил Рами. – Как у вас говорят? Зеленый финик – не сладкий? Вот и с войной так, Антара. Нечего про нее в стихах писать. Тем более хвалебных. А ты всякую чушь бейт за бейтом городишь, потому что бой только издалека видел. Нет в нем ничего завораживающего взгляд поэта, Антара, это я тебе точно говорю. Но юноша уперся: – В жизни не поверю, что ты ни строчки про войну не написал. – Хорошо, – сдался сумеречник. – Есть у меня стихи. Но не про войну. Про тех, кто воюет, скорее. – Вот и почитай, – мстительно сощурился Антара. – Ну вот это вот как бы вот так вот можно на ваш язык перепереть, – пробормотал Рами. И прочитал: Тридцать бойцов – изогнутая дружина, да сотня в доспехе. Да ночь туга, как пружина. Хлопнет, откидываясь, блеклая парусина — и снова тихо. Затаились цикады. Или кто тут вместо выводит рулады, передавленные – припахивают мокрой псиной. Здесь понравиться может только отсутствие фальши. Этот фарсах тарантул обходит подальше. Незачем думать – кто всматривался раньше и почему перестал, по каким причинам, в эти ночи, приличествующие мужчинам, примерно так же, как похотливый банщик. Но увиденным не поделиться. В пыли и прахе, в чёрном зрачке, упраздняющем прошлые страхи, в высокомерном бденье кружащейся птахи — мы одиноки, хоть локоть не гол… [23] – Рами, – строго прервал его Антара. – Да? – Сумеречник смотрел как-то очень понимающе. – Это вообще не стихи. Это белиберда какая-то. К тому же занудная. – Ну вот видишь, – просиял Рами. – Я ж тебе говорил – война! Что в ней прекрасного? – Тьфу на тебя, полоумного, – в сердцах отмахнулся бедуин. – Давай есть, что ли, а то в комок слипнется и в котелке, и в брюхе. Рами заглянул в остывшее варево и поморщился. Антара пожал плечами и принялся зачерпывать из котелка горстями. Сумеречник что-то пробормотал по-своему, прежде чем к нему присоединиться. – Чего?.. – промычал Антара, тщась разжевать не до конца разварившийся комок. Задержавшись со скользким шариком муки в руке, Рами улыбнулся: – Мне всегда казалось, что финал удачный. – Ну?.. – «…На том – спасибо. И за то, что ночь проплыла бесшумно, как рыба. Я стою на камнях, как прочерк между горами». – Такое же говно, как и начало, – отрезал Антара. И сосредоточился на еде. Рами улыбнулся и облизнул испачканный в жирной жиже палец. * * * – …Рами! Рами!!! Просыпайся!.. Антара протянул руку к спящему – и тут же рухнул на спину от удара в грудь. Продышавшись, он разинул рот и выдавил: – Ты чего-ооо… Сумеречник, моргая, завис над ним и, кашлянув, тихо сказал: – Больше не буди меня так, Антара. Руки не тяни, не трогай и вообще не подходи близко. А то убью ненароком. – Чего-ооо… – Д-дурак… – Рами говорил, как плевался. – Воином он хочет быть… Днем смотри, чтоб твоя тень на спящего воина не падала – а то проткнут, дурачина, балбес, поэт недоделанный… – Рами, заткнись! – обретя полное дыхание, гаркнул Антара. – На нас напали! Снаружи, словно в подтверждение его слов, донеслись ржание и меканье. Кобыла госпожи Афаф зазвенела ножными путами и трубно фыркнула, беспокоясь. Послышались крики. Следом прорезался испуганный рев верблюда. Рами вскинул уши: – Что случилось? – Напали на нас, что! Набег! Кайсы скотину угоняют! Снаружи действительно орали, мекали и ревели. И вдруг – жуткий, пронзительный женский визг. И отчаянный вопль: – Убиии-ииили-ииии!!.. Рами резко обернулся к выходу из шатра. За откинутым пологом метались в рассветном сумраке тени. Женщина снова заголосила: – Убили! Обоих убили! Ааааааа!.. – Ничего себе… – ошалело пробормотал Антара. Кричала старая Хайфа. К ее воплям присоединились другие женщины – пронзительный вой поднимался к небесам. – Мой Джабир! Джабир! Ааааа! Сынок! Они убили Давада, аааааа! – Ого… – чувствуя, как от нездешнего страха мерзнет спина, пробормотал Антара. Убивать во время набега не полагалось. Угонять скот – сколько угодно. Ну женщину украсть – обычно крали рабынь, чтобы не возиться потом с семьей приглянувшейся бабы, за девственницу могли запросить выкупом верблюда, а то и двух. А за рабыню взыскивали вдвое меньше, к тому же ее потом можно было продать. Но убивать свободных мужчин – нет, такого не делали. Ну разве что по дури или без умысла, в темноте дал палкой по башке, а башка треснула, но это редко случалось… – Пойдем, – совершенно спокойным голосом сказал сумеречник. Антара резко обернулся. Рами уже стоял – с луком наготове и пробовал пальцем тетиву. Золотистая кобыла тревожно била копытом. Над копытом дрыгался и звенел цепью толстый железный браслет: аль-Хану, как самое ценное, пристегивали короткими металлическими путами к колышку с кольцом, на крепкий замок. Ключ от замка носила при себе Афаф – днем. Ночью она пихала его под подушку. Кивая тонкокостной мордой, золотистая красавица перебирала длинными ногами и встряхивала гривой. – Тихо-тихо-тихо… – улыбнулся ей Рами и похлопал между широких черных ноздрей. – Мы скоро вернемся. И скользнул в крики и полусвет за пологом. Подхватив копье, Антара высунулся наружу – оглядеться. И тут же заорал – на них наметом шли два всадника. С мечами – мечами! откуда у кайсов мечи?! – наголо! Разинув рот, Антара таращился на стремительно растущие фигуры в развевающихся бурнусах. Сквозь пыль и мельтешение он ясно видел – метнулась и упала, как сломавшись, женская фигура. Только рукава абайи взмахнули. У уха цвиркнуло – стрела. Правый конник широко размахнулся клинком – прямо над головой ломающей руки тени в бьющемся на ветру покрывале: |