Онлайн книга «Сторож брату своему»
|
Залипая босыми ногами в разъезжающейся глине, через площадь плелся человек. Туфли он держал в руке, пытаясь спасти хоть обувь. В серо-синем небе блестко сверкнуло – настолько сильно, что Садун ибн Айяш не сумел разглядеть саму молнию. Через несколько тягучих мгновений грохнуло. Пересекающий площадь несчастный присел от страха – но шага не ускорил. По такой грязи получалось шлепать, а не бежать. Со вздохом лекарь прикрыл тяжелую ставню. Резная деревянная решетка отделила его и его собеседника от вымокшего города, по которому хлестал неурочный ливень. Грозовая чернота улицы не добавляла света и без того темной комнате, в которой располагалась лавка Садуна. Лекарю пришлось зажечь лампу, чтобы прочитать привезенные посыльным письма. Сидевший напротив ашшарит явно маялся: он то нагибался поправить фитилек длинноносого светильника, то принимался поправлять толстую шерстяную аба, то начинал просто ерзать и вздыхать на своей циновке. – Что с тобой, о Рашид? – спросил, наконец, Садун, поднимая голову от письма знакомого маджеритского купца, просившего придержать масло: мол, цены на него взлетят перед халифской свадьбой. Посыльный почесал нос: – Да я вот все думаю о попутчиках моих, да проклянет их Всевышний… – Что такое? – нахмурился лекарь. – Похоже, они к моей сумке присматривались. То подпоить меня налаживались, то девку подложить… А ну как они до писем добрались, а я – да отведет от нас такую беду Всевышний! – не заметил? Садун вздохнул и отложил бумагу на пол. В воздухе стоял сильный, до головокружения, запах амбры – они только недавно закончили лить свечи с примесью этого благовония. – Ты проверял печати, о Рашид? Ашшарит яростно закивал, чуть не стряхнув с головы икаль. Смуглые пальцы нервно теребили край куфии. – Бумаги лежали в твоей сумке в том же порядке? Тот снова затряс головой. – А где они сейчас, твои попутчики? – почесав коротко-стриженую голову, мягко осведомился Садун. – Мы остановились переночевать в одном саду – богомерзкое место, я вам скажу, уважаемый, даже кафиру там не должно останавливаться, не то что правоверному… Лекарь кашлянул и погладил себя по обтянутому желтой каба животу. Рашид покосился на одежду сидевшего перед ним зиммия и скривился: – Сад Пери он, что ли, называется… Я-то на следующее утро уехал, а они там застряли с вином и девками, сыны незаконного брака, тьфу, в святой месяц Рамазза так нарушать пост!.. Тьфу, пропасть, какой враг веры его только разбил, этот Сад Пери… – Сад Паирика, – тонко усмехнулся в ответ Садун. И, с облегчением вздохнув, снова взялся за письмо. И добавил для недовольно сопящего ашшарита: – Это очень старый сад, о Рашид. О нем упоминают со времен Хосроев. И ты можешь не тревожиться о наших тайнах. – Почему? – искренне изумился посыльный. Садун лишь дернул плечом, снова погружаясь в чтение. – А может, припугнуть их? – не унимался Рашид. – Не думаю, что мы их найдем, – хмурясь, ответил лекарь, разворачивая другое письмо. – Они ехали в Харат! Где же они могут сейчас быть, как не в городе? Садун снова улыбнулся и вскинул на смуглого человека в куфии черные, как маслины, глаза: – А это, мой друг, весьма сложный философский вопрос. …Когда посыльный вышел под дождь, ругаясь и кляня хорасанский климат и отвратительную погоду, Садун посмотрел на приказчика: – Слыхал, Навид? – Пери опять принялись за свое, – зевая и ежась от шума дождя, отозвался тот. Лекарь покачал головой: – Трое ашшаритов, да еще с прислугой, – что-то у них разыгрался голод… Да еще в Рамазза… – А что? – презрительно скривился парс. – Вон, говорят, новый откупщик уехал в Шахын – с десятком айяров и в сопровождении катиба! И что? Пропали без вести! Ну это так на базаре объявляли. Еще кричали – награда будет тому, кто объявит об их обстоятельствах или расскажет, где видел в последний раз! – Даже тел не нашли? – усмехнулся сабеец. – Пхе, – отфыркнулся Навид. – А зачем они в Шахын ехали? – Налоги собирать и мельницу ставить! – С запрудой?! – Ну! – Совсем ума решились, – недовольно пробормотал сабеец. – Ведь всем известно, что там за участок! Нет, лезут, как мухи на мед! – Так наш начальник канцелярии этот участок каждые два года продает! Чужеземцам, конечно, местные-то про него уж давно наслышаны! Продаст, да еще взятку возьмет за завидное место, – а через пару месяцев земля – раз, и снова свободная! Но Садун ибн Айяш неодобрительно покачал головой: – Глупцы – и те и другие. Да еще дождь этот… в такую пору… не нравится мне все это… – А что пишут? – поинтересовался приказчик. – Все просят земляков придержать оливковое масло, – фыркнул лекарь. – Хотят перед свадьбой поднять цены. – Ммм… – понимающе откликнулся Навид – и снова зевнул. Наконец, Садун свернул последнее письмо. И взял в руки длинный деревянный футляр, в котором лежали бумаги. С силой крутанув один из украшающих концы шариков, лекарь вывинтил его. И вытряхнул из обнажившейся дырки крохотную записку. Осторожно разгладив ее на тростнике циновки, Садун, прищурившись, прочел краткую фразу: «Свет праведности». Военачальник, отправившийся в Мешхед в паломничество к могиле Али ар-Рида, писал, что зайядиты земель Бану Курайш готовы признать аль-Мамуна эмиром верующих. – Ну что ж… – пробормотал лекарь, поглаживая седую длинную бороду, – пора действовать и нам… Сегодня утром он осматривал аль-Амина – точнее, рассматривал его мочу в особом стеклянном сосуде. Садуну было крайне неприятно признавать, что согласно написанному в книге «Аль-Хавайнат», да и собственному опыту сабейца, халиф шел на поправку. Моча отливала снизу желтым – верный признак выздоровления. А ведь еще в Фейсале лекарь видел совершенно иное: густую, как масло, жидкость, с полосами налета по дну сосуда. Люди, чья моча выглядела так, должны были приступать к составлению завещания, и побыстрее. Госпожа, когда ей доставили эту неприятную новость, рвала и метала несколько дней. И только известия от старого Фазлуи-мага утешили ее: аждахак выполз из скального лабиринта. Выполз и упорно двигался вслед за халифской свитой. А как ему было не ползти, усмехнулся Садун: кукла в золотой халифской одежде, в которую были зашиты волосы аль-Амина, лежала пронзенная зубом чешуйчатого змея. Лежала в простом ларце тикового дерева, который всегда носили за госпожой Мараджил. Отродье Зубейды должно было отправиться на тот свет быстрее – но поди ж ты, извращенец, несмотря на разврат и излишества, оклемался. Даже собрался жениться – и на ком! На правнучке Эсен-хана! Да, надо действовать. Надо действовать, пока девчонка не вошла в харим аль-Амина: про нее говорили всякое, и ничего из этого всякого Садуна не радовало. Ни слухи о даре прозорливости и ясновидения, ни рассказы о чтении мыслей, ни восторженные благодарности за излечение детей и женщин… И уж точно не радовали Садуна рассказы о том, что Юмагас-хатун охотится верхом с шести лет и со ста шагов стрелой попадает в глаз перепелке. Не жена, а отряд телохранителей. Впрочем, джунгарская девка еще и отряд с собой приведет, с нее станется… |