Онлайн книга «Фальшивые зеркала»
|
Нике наклоняется, кладёт оружие на землю. Поднимает руки: — Ребята, я не собираюсь в вас стрелять. У нас одна цель… Я вижу, как расширяются глаза Пата, как его начинает бить дрожь. И понимаю, о чём он подумал. Да, неприятно, наверное. Уже считать её другом, а может быть, слегка по-детски влюбиться… И понять, что другом был враг. Тёмный Дайвер. — Вы все ошибаетесь… — тихо говорит Нике. Крейзи сегодня тугодум. Но вот и он нацеливает свою винтовку на девушку. — Ты дайвер, — говорю я. — Да. Как и вы двое. И что? Это основание меня убить? Тогда убивайте. Мы переглядываемся, и тут я слышу рядом знакомое «чмок»… Успеваю вывернуть ствол ракетомёта, и пущенная Патом ракета уходит в туман. — Прекрати! — Она мой комп пожгла! — со слезами кричит Пат. — Она, она… Не комп ему сейчас жалко. Он самого себя готов сейчас расстрелять, свою симпатию к Нике, благодарность за помощь, привязанность… те минуты, когда он висел на ней, обмирая одновременно от высоты и от женского тела под руками… — Пат, не спеши с действиями, никогда не спеши… — говорю я. В этот миг всё переворачивается. Проблеск света — туман расходится. И среди нас появляется Император. Он медлит долго, очень долго, словно порождён не программой, в которую заложено было лишь убивать. Осматривается, совсем по-человечески поворачивая голову. А Крейзи Тоссер с остановившимся взглядом отступает на шаг. Этого не может быть, очевидно? Нике уже наклоняется за оружием, она за спиной Императора, и тот её не видит. Но на это нужно время. Глубина-глубина, я не твой… Я дёрнулся, нашарил на столе мышь. Движения, которые отслеживаются комбинезоном, — это удобнее. Но мышь всё равно быстрее. — Кто вы? — ровным голосом спросил Император, который не умел говорить. И Крейзи Тоссер нажал на спуск. Лезвия вылетели из винтовки серебристой лентой и мгновенно отсекли неуязвимому Императору левую руку. Либо он прорвался к нам почти мёртвым… либо был неуязвим лишь на своей территории. Впрочем, его боевые способности сохранились. Вспышка. Крейзи на глазах чернеет, потом винтовка, целая и невредимая, падает из рассыпавшихся пеплом рук. Пат, я тебе говорил, что никогда нельзя спешить с действиями… так вот, я ошибся… Перекрестье прицела — на висок… Император будто почувствовал — рывком сместился в сторону, схватил уцелевшей рукой Пата и заслонился мальчишкой. Из обрубка хлестала кровь, лицо Императора стремительно белело. Самообучающаяся программа? — Кто я? — спросил Император. И я понял, что сейчас нервы не выдержат у меня. Мы слишком заигрались с глубиной. Мы делаем интерфейсы, которые приноравливаются к хозяину. Мы создаём программных слуг, которые обучаются лучше живых людей. Чем может стать программа, которая день за днём убивает и которую убивают? Программа, которая работает непрерывно, подтягивая на себя, по мере надобности, огромные ресурсы сети? Программа, которая обязана соответствовать любой новой тактике и стратегии противника, которая должна адекватно оценивать человеческие реакции, слышать и понимать разговоры, наносить удары не просто грамотные и точные, но ещё и психологически устрашающие? — Стреляй, Лёня! — закричал Пат. Была ли заложена в «Императора» возможность взятия заложников? А возможность мирных переговоров? — Стреляй! Я смотрел на экран и видел, как наливаются светом глаза Императора. Нарисованный Пат в руке нарисованного Императора, нарисованная кровь струится из нарисованной раны. Сейчас они оба одинаково нереальны, одинаково мультяшны. Что кукла, которой управляет находящийся в дип-гипнозе мальчик, что кукла, которая создана программой. Не веди переговоров с террористами… Я нажал спуск. Взрыв откинул меня в сторону. Костюм чуть сжался, изображая удар от падения. deep Ввод. Радуга в сером тумане… Встаю, сжимая ракетомёт. Кажется, там уже нет зарядов… нет, один ещё есть… Останки Императора и Пата равномерно раскиданы вокруг. Меня начинает подташнивать. — Леонид… Я поворачиваюсь и смотрю на Нике. Ей тоже досталось от взрыва. Она стоит на коленях, и оружие в её руках смотрит на меня. — Ты всё правильно сделал, — говорит девушка. — Пат умница, он правильно сказал. Это всё — неправда. Это игра. Это глубина. Они умерли не взаправду. Важно, чтобы кто-то прошёл в Храм. Все это понимали. — И кто же пройдёт в Храм? — спрашиваю я. Мой палец тоже на спуске ракетомёта. Кто из нас умрёт быстрее, если мы выстрелим одновременно? И сколько шансов у меня, если я выстрелю первым? — Разве это важно? — А что тогда важно? — Получить письмо. Выяснить, что Дибенко прячет от мира. — Это важно для меня, — говорю я. — Пройти в Храм. Нике кивает: — Да, Стрелок. Я понимаю. Но ты ведь уже пытался это сделать… — Кто ты? — спрашиваю я. — Кто ты, Нике? Она молчит, потом чуть улыбается и качает головой: — Пока ты не поймёшь сам… — Я пройду! — говорю я. И нажимаю спуск. У Нике есть полсекунды, пока последняя ракета уходит в ствол, и ещё полсекунды, пока она преодолевает разделяющие нас пять метров. Вполне достаточно, чтобы превратить меня в решето! Вот только она не стреляет! — Нет! — кричу я, когда огненный фонтан вспыхивает в тумане. Но даже в глубине не всё можно отыграть назад. Я стою один в туманном море, рядом с горсткой пепла — останками Крейзи Тоссера, рядом с кровавыми клочьями — телами людей и программы-Императора. Один. Почему-то всегда в конце оказываешься один. Я кидаю ракетомёт на землю. Теперь он мне точно не нужен. |