Онлайн книга «Фальшивые зеркала»
|
Всё очень просто и строго. Камень и дерево. Да что ж они так возились с Храмом? Я сделал бы такой дизайн за сутки. Подхожу к лестнице. Касаюсь перил, прохладного гладкого дерева. Поднимаюсь на ступеньку, оглядываюсь, будто хочу увидеть хоть что-нибудь необычное… Ничего. Что ж. Пойдём вверх. Поднимаюсь на второй этаж башни. Стены каменные. Одна дверь. И фрески — фрески, спиралью тянущиеся вдоль лестницы… Вот этого я бы не смог сделать за сутки. Вообще бы не сумел. Первая фреска — серый, клубящийся туман. Лишь кое-где в нём проглядывают здания — маленькие, невзрачные, однообразные. И руки — руки, тянущиеся вверх из тумана, и лица — полуразмытые контуры лиц… Шаг вверх. Следующая фреска. Туман почти рассеялся. Здания растут, город ширится. Неуклюжие фигуры на улицах, машины… Шаг. Теперь в городе можно узнать Диптаун. Немыслимые небоскрёбы, пышные дворцы, террасы и каналы, сады и площади, пёстрая толпа, всполохи реклам, расчертившие небо… Шаг. Я перед дверью. Медлю секунду, но всё-таки открываю её. И замираю на пороге. Это очень похоже на парк Императора из последнего этапа «Лабиринта». Только нет давящего ощущения угрозы. Я почти уверен, что этот парк бесконечен, можно выйти в него — и блуждать годами. Тропинки будут стлаться под ногами, солнце светить с безоблачного неба, плескать рыба в озёрах, петь на деревьях птицы. Иногда — будет идти дождь, иногда — налетать ветер… Нагибаюсь, срываю травинку… и чувствую лёгкий стыд. Будто намалевал на скале масляными красками «Лёня был тута…» Тут хорошо. Тут очень хорошо. Я бы добавил «как в детстве». Но в детстве тоже бывает по-всякому. Закрываю дверь, ловя на лице непрошеную улыбку. Я сюда ещё вернусь, мне бы только выбрать день… Шаг — и следующая фреска. Водоворот. И выныривающий человек, выгребающий одной рукой, а другой — волочащий за собой чьё-то безвольное тело. Легендарный первый дайвер… настолько легендарный, что мы так и не узнали его имени. Есть очень серьёзные основания полагать, что им был Тейлор, ходячая насмешка над английской пунктуальностью, человек, который не вёл логов… Наверное, потому он изображён со спины. Шаг — и фреска. А, это знаменитый взлом «Микрософта»! Если Антонио, которого все звали просто Проныра, не врёт, он действительно увидел дыру в защите в виде расшатанного штакетника, которым прикрыли неприступную каменную стену… Ничего он там и не взял, если честно. Кроме автографа у Билла Гейтса. Шаг. Фреска. Да, Богомил, загадочный болгарин, про которого подлинно ничего и никому не было известно, и впрямь поставил своё дело на серьёзную основу. Может быть, этот хак стал его последним хаком по очень печальным причинам. А может быть, он просто лёг на дно, наплевав и на глубину, и на свои способности дайвера? Того, что он унёс из банка, должно было хватить и ему, и детям его, и даже внукам. Но чувство юмора у него было своеобразное… ну зачем иначе, скажите на милость, грабить швейцарский банк в костюме Вильгельма Телля? Фреска. Это кто-то из наших, из русских. Надо же, забыл имя… А саму историю со спасением заигравшегося в какую-то игру мальчишки — помню. Его родители уехали на неделю, не отключив перед этим сеть. Паренька вытащили через трое суток, полуживого… Фреска… Фреска… Фреска… Все мы здесь. Каждый по разу. Без разбора сил и известности, без деления поступков на плохие и хорошие. Ни убавить, ни прибавить, всякое случалось. У каждого было что-то, ставшее его визитной карточкой. Фрески и ступени. Ступени и двери. Я поднимаюсь этаж за этажом, рассматривая каждую картину, заглядывая в каждую дверь… Конечно, зачем было делать Храм большим, когда существуют пространства в пространствах? Бесконечный сад и огромные, гулкие лабиринты коридоров и залов… Светлый, пронизанный солнцем, ресторан на вершине горы. Стены из хрусталя и серебра. Надпись «Олимп» на столовых приборах вполне уместна… Речная излучина, в вечернем тумане… дремлющая у берега маленькая яхта… Облачная пена, густая и упругая. Хочешь походить по небу? Я вдруг понимаю, что завидую строителям Храма. Завидую безмерно, слепо, с острой ненавистью к себе, идиоту, строившему маленький реальный мирок… так и не сумевшему его толком построить… и не вложившему ни капли труда в этот затерянный в глубине Храм… Бегство никогда не бывает окончательным выходом. Куда бы ты ни бежал — ты всегда бежишь от себя. Фрески. Двери. Лица. Поступки. Всё здесь есть. Ничего не забыто. Можно спорить, чем больше прославился Рыжий Пёс, взломом невскрываемой программы — эмулятора запахов для глубины, или своей работой в Интерполе. Но я рад, что на фреске он — в форме. А вот и Крейзи Тоссер! Чёрт возьми… здесь не его работа в «Лабиринте Смерти»! Здесь установка печально знаменитого почтового фильтра, который полгода контролировал большую часть переписки в глубине! Не ради какой-то определённой цели, не для поиска компромата или отлова чужих паролей, ради доказательства — конфиденциальности нет нигде. Вот только я и не подозревал, что фильтр ставил Крейзи! Я иду. Всё выше и выше. Фрески, лица, дела и делишки. А ведь где-то здесь буду и я! Мне становится не по себе. Что я увижу? Кто, по какому принципу отбирал эти мгновения — для того чтобы занести на недоступные никому скрижали? Что будет взято из моей жизни, что ляжет яркими красками на сырую штукатурку, что останется в Храме — навсегда? Я делаю ещё несколько шагов — и смотрю на ответ. Жёлтый песок. Серая каменная туша демона, сжимающего в руках нить моста. Башни «Аль-Кабара» вдали. Волк, сидящий на бархане почти в человеческой позе. И человек, в смешном облачении русского витязя, сбегающий вниз по склону, к протягивающему лапу демону… Что ж. Стыдиться нечего. Я ведь даже не украл файлы «Аль-Кабара»! Мне их подарили. С какой-то растерянной улыбкой иду вверх. Башня уже кончается, я почти вышел к хрустальному шару. |