Онлайн книга «Око за око»
|
— Да ты философ, как я погляжу! — пробормотал Прот, думая, что сокровища Тита могли бы стать для него такой крылатой целью. Да только разве теперь доберешься до них? — Да, — услышал он слабый вздох. — Когда–то я был философом… Мечтал сделать всех людей счастливыми, ответив им на главный вопрос смысла человеческой жизни. Увы! На него нет ответа… Потом я невольно стал воином. Та же цель поставила меня на высокую стену родного города, вложила в мои руки лук и меч… Увы, это тоже не помогло ни мне, ни городу… Я стал рабом. И цель моя стала рабской – выжить… «Даже домика не нажил он, куда бы раб принести бы мог известье о конце хозяина»… — шепотом докончил философ, и Прот встревоженно склонился над ним: — Ты бредишь? — Нет… Это стихи… Я переписывал их сегодня утром со стены по приказу госпожи… Философ изучающе посмотрел на Прота: — Ты спросил, за что они меня так. Хорошо, скажу… Не так давно у меня вновь появилась цель. Я и еще семь моих товарищей решили воспользоваться сегодняшним праздником и — бежать! — Из Рима?! — Опять ты за свое… Я ведь уже объяснял тебе, что бежать можно отовсюду. — Но куда? Как?! — Хорошо, отвечу… В полночь мы уговорились встретиться у стены Сервилия Туллия между Виминальскими и Эсквилинскими воротами. Я договорился с одним владельцем парусника… — С римлянином?! — С вольноотпущенником… Он отвезет нас в Сицилию. Там — свобода. Там Евн образовал целое царство из бывших рабов! Но владелец парусника затребовал с нас большую сумму. И тогда мы договорились обворовать своих господ. Хотя… я считаю, что мы взяли лишь то, что заработали… — И сколько же ты взял? Неужели столько, сколько заработал?! — не поверил Прот. — Да… Пятьдесят денариев… — Немного! Что, больше не оказалось? — Почему? В шкатулке госпожи было еще много монет, но я подсчитал… Я больше не заработал. Ведь я был простым скрибой в доме Корнелии, вдовы Гракха. Вместе с ее обезьянкой и карликом я сопровождал ее в выходах… — И они поймали тебя? — Да… — Прямо на месте?! — поежился Прот. — Увы! Корнелия появилась в самый неподходящий момент, когда я отсчитывал денарии… Ей срочно понадобился пергамент для письма… — Она вызвала прокуратора!.. — подхватил Прот. — Да… — Удивительно, как он еще не убил тебя прямо на месте! — Мне повезло, если это можно назвать везением! — с горечью усмехнулся раб. — У вдовы сегодня прекрасное настроение. Триумф сына! Ради него она приказала лишь высечь меня розгами в назидание остальным рабам. Денарии, конечно, отобрали. Все, кроме одного… Его я все же ухитрился положить под язык. Ведь я до последнего надеялся, что успею в полночь повидаться с товарищами… Как я мог прийти к ним с пустыми руками? Этот денарий не позволял мне кричать и… погубил меня… Озверевший от моего молчания прокуратор схватил бич со свинцом и… раздробил мне колени… Он и до этого меня не особо жаловал, а теперь, сам того не зная, отнял у меня последнюю надежду… Так что со мною все кончено… А ты беги! Ты — молодой, сильный, а что избит — так нам ли, рабам, привыкать к этому? — Да я бы убежал! — неуверенно сказал Прот. — Но как? Раб вдруг замолчал и стал напряженно всматриваться куда–то ему за спину. Прот обернулся и увидел бредущего по берегу пьяного луперка в шкурах поверх белой тоги. Шатаясь и голося какую–то песню, новоявленный жрец–луперк колотил длинным кнутом по волнам Тибра. — Видишь его? — прошептал раб. — Сама судьба улыбается тебе… Жрец остановился. Длинно сплюнул в реку. Погрозил кому–то невидимому кулаком. — Уйдет… прошептал Прот. — Молчи! — остановил его раб и неожиданно крикнул умоляющим голосом: — Эй, господин!.. — А? Что? — завертелся кругом римлянин. — Господин, — повторил раб, — ударь нас своей плетью… Жрец повернул голову к Проту, мертвецам и икнул: — К–кто з–здесь?.. — Мы, несчастные! — жалостливо отозвался раб. — Подойди к нам! Ударь своей целительной плетью… Дай нам хоть последние мгновенья прожить без страшных мучений! — Пш–шел вон! — ругнулся жрец, разглядев в полутьме рабов. — Буду я пачкать о вас свою плеть, чтобы прикасаться потом ею к одеждам благородных граждан! Подыхайте, как можете! Жрец развернулся и зашагал прочь. — Уходит! — в отчаянии воскликнул Прот. — Все пропало! — Постой! Раб вынул изо рта серебряную монету, бросил ее на камень: — Нет такого римлянина, которого не приманил бы звон серебра… И точно… — Эй, вы! — окликнул издалека луперк. — Что это там у вас? — Да вот… — нарочито раздосадованным голосом ответил ему раб. — Денарий! Хотели дать его тебе за удар кнутом, да обронили… — Денарий? — переспросил жрец, и шаги его стали быстро приближаться. — Где он? — Да вот… — Где?! — Вот… вот… Едва только луперк наклонился к монете, раб схватил камень и ударил им римлянина по голове. Удар получился таким слабым, что жрец только вскрикнул от удивления. Тогда раб из последних сил приподнял свое тело и вцепился обеими руками в горло жреца. — А ну прочь! Падаль! Дохлятина! — изрыгая проклятья, захрипел римлянин, пытаясь стряхнуть с себя раба. Прот подхватил камень, выпавший из руки его товарища по несчастью, и ударил им по голове жреца. Раз, другой, третий… — На тебе! Н–на! Н–на!!! — бормотал он. Лишь увидев перед собой выпученные, застекленевшие глаза, опустил руку. — Кончено!.. Он столкнул в сторону тяжелое тело жреца и вздрогнул: следом за луперком, не выпуская из рук его шеи, потянулся и раб. Он тоже был мертв. — Отмучился, бедняга… — покачал головой Прот и вдруг вспомнил: «В полночь на кладбище, между Виминальскими и Эсквилинскими воротами…» Он сел. Поднял отлетевшую в сторону монету. На него смотрело по–мужски жесткое, волевое лицо Ромы, богини города Рима. Прот машинально перевернул денарий: ничего особенного в нем не было — кормящая под смоковницей близнецов волчица… Птица на ветке, нашедший их пастух Фавстул, опирающийся на длинный посох… Сколько раз, совершая покупки для Луция, он держал в руках точно такие денарии. Но сейчас вид этого вызвал в нем ярость. «Волки! — задыхаясь, подумал Прот. — Самые настоящие волки, а не люди! И первый ваш царь, Ромул, убивший Рэма, был волком! И весь ваш сенат, и Луций, и Квинт, и Тит, и даже Корнелия — все волки! И ты, проклятый луперк, тоже волк!» |