Онлайн книга «Око за око»
|
— Послушай, — обратился Луций к оставшемуся ликтору. — Зачем я понадобился Фульвию Флакку? Ликтор молчал, глядя поверх головы приведенного торговца. Луций достал расшитый жемчужным бисером кошель. — Вот тебе золотой! Ликтор затаил дыхание. Если бы не дернувшийся на его шее кадык, можно было подумать, что в храме стало на одну статую больше. «Не взял золото! Неужели мои дела так плохи?..» — Эй! — негромко окликнул Луций. — Два золотых! Ликтор очнулся и быстро спрятал монеты. — Тебя велел привести сюда не Фульвий Флакк… — шепотом начал он. — А кто же? Кто? Ликтор испуганно выпрямился и замолчал. Пропорций проследовал за его подобострастным взглядом и увидел входящего в храм Сципиона Эмилиана. «О боги! Сам Сципион… — узнал он прославленного полководца. — Но ведь у меня не было с ним никаких дел! На ячмень ему наплевать — консулы вечно грызутся между собой и завидуют друг другу — ему даже выгодно, что голодные кони не так быстро понесут Фульвия к славе. Или ему донесли, что мои обвинения против Авла Секунда, которому я был должен сто тысяч, — лжесвидетельство?! Но это уже не изгнание, а Тарпейская скала! Эх, и почему я тогда не пожалел его? Ведь хотел же, хотел!..» Все эти мысли вихрем пронеслись в голове побледневшего Луция. Он уже видел перед собой отвесный утес на берегу Тибра, с которого сбрасывают государственных преступников, как вдруг следом за консулом в храм вошел городской претор. Эмилиан подошел к ожившему при его виде Луцию и сказал, оглядываясь на претора: — Похож! Они что — близнецы? — Рождены в одночасье! — воскликнул претор. Лицо Эмилиана смягчила довольная улыбка. — Близнецы — счастливая примета! — веско сказал он. — Не будь Ромула с Рэмом, не было бы и Рима! Сами боги дают нам знак своей благосклонности. Луций понял, что его привели сюда вовсе не для того, чтобы сбрасывать с Тарпейской скалы или изгнать из Рима. Склонившись перед консулом, он елейно произнес: — Ты — достойный сын Эмилия Павла! Претор из–за спины консула сделал предостерегающий знак, но Луция уже ничто не могло остановить. — Весь Рим знает, что он тоже свято верил в приметы! — зачастил он. — Когда перед войной с македонским царем Персеем дочь встретила его криком: «Папа, Персея больше нет!»— имея в виду издохшую собачку, по кличке Перс, твой отец так обрадовался, что, не мешкая, повел войска в бой и одержал решительную побе… Луций поднял глаза на консула и осекся. Лицо Эмилиана было багровым. Проклятье! Как он мог забыть то, о чем знает весь Рим: Сципион Эмилиан не выносит, когда при нем говорят о его родном отце, потому что в юности предал его, перейдя в более славную семью Сципионов. И его бедный отец Эмилий Павел умер от тоски в полном одиночестве… Но Луций не был бы Луцием, если бы не нашел выхода из этого щекотливого положения. — Но еще больше ты достоин славы своего великого деда, Сципиона Африканского! — повысил он голос и с облегчением увидел, как разглаживаются морщины на лбу консула. — Всему миру известно, что свои поступки он объяснял прямыми советами богов! И мне вовсе не кажется нелепым слух, — на всякий случай прибавил от себя Луций, — будто его отцом был сам Юпитер в облике исполинского змея! — Ну–ну, так уж и Юпитер! — засмеялся повеселевший Эмилиан и с одобрением оглядел Луция: — А ты понравился мне, Гней Лициний, хотя и бросил тень на мою бабку! — Но я не Лициний! — улыбнулся в ответ Пропорций. — Меня зовут… — Прощай, Гней! — перебил его консул и, глядя на обескураженное лицо Луция, доверительно добавил: — Через несколько часов мне уезжать на войну, а сегодня — Луперкалии1, надо бы и богам, по традиции, воздать почет и немного развлечься перед работой, а? — Да–да, конечно… Луций почтительно проводил взглядом Эмилиана до самого выхода и поднял на претора удивленные глаза: — Он назвал меня Гнеем Лицинием… Что бы это могло значить?.. — Это значит, что ты счастливый человек, Гней, раз тебя заметил такой человек! — Но я — Пропорций! — воскликнул окончательно сбитый с толку Луций. — Луций Пропорций! Или ты… забыл меня? — Я помню! Претор жестом приказал ликторам удалиться. — Я прекрасно помню, — продолжил он, оставшись наедине с Луцием, — о той небольшой услуге, которую ты оказал мне, когда я, м–мм… нуждался в некоторой сумме. Не забыл я и о своем обещании вспомнить тебя, если в сенате вдруг появится свободное место! — Неужели ты вызвал меня, чтобы предложить мне его?! — не поверил Луций. — Ну, не для разговора же о бедном Авле Секунде и полуголодных лошадях конницы Фульвия Флакка! — усмехнулся претор, не сводя глаз с Луция. «О боги! — похолодел тот. — Ему все известно…» Удовлетворившись впечатлением, которое произвели на Пропорция его слова, претор сказал: — Запомни, то, что я тебе сейчас скажу, — дело государственной важности! После нашего разговора ты получишь подписанную лично мной подорожную легацию на имя Гнея Лициния. Согласно ей, жители Италии и наших провинций обязаны будут предоставлять тебе повозки, упряжных животных, продовольствие, принимать к себе на ночлег… — Я готов делать все это на свои деньги! — воскликнул Луций. — Забудь о своих прежних частных поездках! — остановил его претор. — С этой минуты ты не просто торговец, а посланник великого Рима! — Куда я должен ехать? — с готовностью спросил Луций. — В Пергам. — Когда? — Сегодня. Не позднее полуночи. — И что я должен сделать там? Претор загадочно прищурился: — Внешне твоя миссия будет выглядеть скромно. Скажем — закупка партии оливкового масла для… армии Фульвия Флакка! Ты ведь уже имел дело с ее казначеями! Луций смущенно кашлянул в кулак. — Главной же твоей целью, — продолжал претор, — будет войти в доверие к царю. — К Атталу?! — Не забывай, что ты посланник не какой–то там Вифинии, а самого Рима! — назидательно заметил претор. — Но не думай, что это будет так просто, однако, и не так сложно: в Пергаме среди знати немало наших друзей. Они помогут тебе попасть во дворец. — Да я подкуплю всю стражу, залью золотом каждую щель в дверях дворца, но проникну к Атталу! — пообещал Пропорций. — Именно поэтому я и позвал тебя. Кстати, местная знать окажет тебе эту услугу и без золота, отдай его лучше наемным убийцам или рабам: пусть найдут брата царя по имени Аристоник и убьют его. Во дворце же ты сделаешь главное: постараешься убедить Аттала завещать свое царство Риму. Привезешь такое завещание — и ты сенатор! |