Книга Опытный соблазнитель, страница 12 – Сара Крейвен

Какого цвета будет ее платье завтра?

Хотя граф и оплачивал весь этот шикарный гардероб, он все равно его не видел. Она уже перестала о нем спрашивать, сообразив – это лишь напрасная трата времени и нервов.

«Ну что ж, позволим ему остаться невидимкой, – сказала она себе. – Ему стыдно посмотреть мне в глаза, вот и все!»

Да и своего тюремщика Мадди видела не часто. Только во время ужина, где они, слава богу, уже больше не оставались наедине.

Эустацио – молодой человек в строгом темном костюме, немного говорящий по-английски, – подавал им блюда и наливал вино. Ему помогала приветливая, улыбчивая девушка. Ее звали Луизой.

Сам ужин проходил практически в полном молчании. Никаких обсуждений оперы или чего-то еще. Чисто формальные фразы – «будьте любезны», «спасибо», «пожалуйста».

Мадди не разрешала себе спрашивать о новостях из Лондона. Проявление беспокойства позволило бы ему чувствовать себя победителем в той безмолвной войне, что началась между ними с самого первого дня.

Она вздохнула. Вероятно, ей нужно было приложить больше усилий, чтобы найти какой-то выход из положения.

Без того, чтобы подкупить кого-то из слуг, ее шансы найти другую, менее заметную одежду были равны нулю. А когда она не была заперта в своей комнате, то всегда находилась под наблюдением.

В самой комнате, правда, стало более уютно. Возле окна появилось обитое парчой кресло и еще один столик побольше, за которым она теперь завтракала и обедала. Сегодня, например, был салат из цыпленка, спагетти с соусом «кабонара» и маленькая корзинка земляники. Графин с белым вином и непременный кофейник служили гармоничным дополнением.

Что ни говори, на еду жаловаться не приходилось. И само заключение стало более сносным, когда на второй вечер, проглотив свою гордость, она спросила, может ли она хотя бы получить назад свою книжку, купленную в аэропорту.

– Я не хотела бы сорвать ваши переговоры, умерев от скуки, – добавила она сахарным голоском.

Ее наградили мрачным взглядом. Но, вернувшись в комнату после ужина, Мадди нашла книжку у себя на постели.

А сегодня, уже встав из-за стола и пожелав спокойной ночи, вдруг услышала:

– Если хотите, можете что-нибудь подобрать из библиотеки графа. Доминика вас проводит.

– О, спасибо… – Мадди колебалась. – Но не мог бы меня проводить кто-то еще?

Его брови удивленно поднялись.

– А что такое?

Она пожала плечами:

– Как-то мы с ней… не сочетаемся.

– Это не важно, – усмехнулся он. – Доминика и ее семья верой и правдой служили здесь долгие годы. Я вам это сообщаю на всякий случай.

Мадди направилась к лестнице, кипя от негодования.

А вернувшись в комнату, задумалась: «Почему граф вдруг решил пойти на эту уступку? Возможно, он надеялся, такого рода «акт понимания и доброты» сделает ему скидку в будущем? Если так, то он будет жестоко разочарован».

Звон ключей и голоса в коридоре прервали ее размышления. Дверь открылась, вошла Доминика, а за ней следом – девушка с подносом.

Девушка выглядела расстроенной. Темная прядь волос выбилась из-под чепчика, на белом переднике виднелось пятно от вина или фруктового сока.

«Должно быть, ее не слишком опрятный вид стал причиной праведного гнева комендантши», – догадалась Мадди.

Доминика поставила блюда на стол, вернула девушке поднос и только тогда посмотрела на Мадди.

– Вы хотели взглянуть на книги, синьорина? – спросила она без всякого энтузиазма. – Тогда идемте.

Где-то в середине коридора они остановились. Доминика, кивнув на дверь, что-то сказала девушке. Через ее плечо Мадди могла видеть – это была бельевая комната. В одной секции – от пола до потолка – лежала сложенная униформа: черные платья с тонкими кружевными передниками, какие носили горничные; серые и бордовые жилеты с белыми рубашками – надо полагать, для мужской половины слуг.

Была там и обувь – черные ботинки и туфли. Но самую широкую секцию занимала униформа для тех, кто работал на кухне, – именно здесь, уже слегка шмыгая носом, девушка стала искать себе чистый передник.

Мадди отвернулась, крепко сжав в руках свою сумочку. Груда одежды за незапертой дверью предлагала ей отличную маскировку. Но… как она могла до нее добраться? Выломать свою дверь?

– Не слишком ли вы с ней строги? – спросила она Доминику, когда девушка ушла.

Та пожала плечами:

– Она неряха. Господин граф был бы недоволен, если бы узнал, что она обслуживала вас в таком виде.

– Но он бы этого не узнал, – сказала Мадди.

Доминика усмехнулась:

– Господин граф знает все.

Они вышли на галерею, но Доминика, миновав лестницу, ведущую вниз, направилась к арке, через которую попали в другой коридор, кончающийся тупиком.

Мадди уже не удивилась, когда стена перед ними раздвинулась, давая возможность следовать дальше.

«Нужно иметь с собой нить Ариадны, чтобы выйти из этого лабиринта», – подумала она, спускаясь по крутой каменной лестнице.

В конце ступенек проход разделился. Из одного доносились отдаленные голоса и звон посуды – судя по всему, там была кухня. Другой коридор заканчивался аркой с портьерой, за которой могла оказаться и просто стена.

Где-то в середине коридора, не доходя до арки, Доминика остановилась и постучала в высокую двойную дверь.

Мужской голос ответил, и Доминика, открыв одну из дверей, отступила в сторону. Мадди вошла в большую квадратную комнату с книжными стеллажами вдоль стен – в библиотеку.

Но и здесь ничего нельзя было принимать на веру.

К тому же Мадди сразу узнала голос.

* * *

Он ждал ее здесь, одетый в белую рубашку и черные брюки. Темная голова, склоненная над столом. Рука, скользящая по листу бумаги. Кремовой бумаги, с черными ровными строчками. И то и другое странно знакомое…

Губы Мадди раздвинулись в беззвучном выдохе: «Я должна была раньше догадаться! Потому что в «Каза Лупо» ничто не бывает тем, чем оно кажется. Ничто – и никто».

Не поднимая глаз, он сказал:

– Садитесь, синьорина.

– Возможно, мне следует остаться стоять, господин граф? – спросила она язвительно. – Так кто здесь затеял всю эту игру?

Он пожал плечами:

– Вы видели портрет графа в Опере. Поэтому я и поддался искушению скрыть свое имя.

– Да, – покачала она головой. – В этом доме можно найти лишь притворство и обман. Зачем останавливаться на нескольких покрашенных стенах?

– Вы хотите видеть все в таком свете? Ну что ж, ваше право. – Он холодно улыбнулся. – Но у меня были и другие причины. Можно многое сказать о человеке по тому, как он обращается с теми, кого считает ниже себя.