Онлайн книга «Кольцо "принцессы"»
|
Герман некоторое время смотрел на карту – бегал взглядом от бывшей авиабазы в Монголии по разным сторонам, после чего отрицательно помотал головой. – Не знаю… – Но ты же опытный пилот – не пацан! – опять сорвался особист. – Что ты заладил – не знаю! Не знаю!.. И тут же смолк, спрятал возмущенное раздражение. Понять его было можно, держать ответ перед комиссией, а идиотские, дебильные ответы кого хочешь выведут из терпения… – Хорошо, давай начнем с конца, – спокойно предложил Заховай. – Сейчас ты откуда взялся? Пришел, приехал, прилетел?.. Откуда? – Очнулся тут, недалеко, километров пять. Пришел. – Без сознания был? Или спал? – Не спал, но все было, как сон, – проговорил Шабанов, борясь со сном. – Дали бы отдохнуть пару часиков… – Нет! – оборвал он. – Думаешь, мы тут отдыхали? Да мы целую неделю на ногах! Такой прессинг!.. Как очутился там? – Где? – теперь уже с умыслом тупо переспросил он, ощущая внутреннее злорадство. – Там, где очутился! – Не знаю. Наконец, до особиста дошло, что из-за своей торопливости и высокого нервного накала он попросту неверно ставит вопросы и не может ни сам расслабиться, ни расслабить и разговорить собеседника. Пропавший пилот свалился как снег на голову, и не хватило времени хотя бы привыкнуть, что он сидит напротив, живой, здоровый да еще и с кольцом от «принцессы». А Шабанов в свою очередь вдруг сделал неожиданное предположение, многое объясняющее: автором проекта тайного перегона переоборудованных машин в Индию был Заховай! Опыта доставки такого товара еще не было, «Антей», навернувшийся в Иркутске, поставил точку в удобной и безопасной транспортировке истребителей с секретным оборудованием, а маркитантам кровь из носу надо продать парочку МИГарей, ожененных на высокородных особах. Ему поставили задачу – он сделал предложение не рисковать, не связываться с воздушными коридорами, а коль скоро МИГ стал невидимкой, гнать его втемную, и тем самым всю ответственность за доставку товара, по сути, взял на себя. Это было выгодно всем, меньше хлопот, и заодно можно на практике проверить, насколько действенен новый прибор, позволяющий будто шилом протыкать все границы и воздушные пространства. За это даже ухватились, и кто-нибудь из вышестоящих уже подготовил специальный секретный доклад об открывающихся возможностях. Прошло б все гладко – он на коне и с солидной премией, купил бы обновы своим женщинам, начальство похвалило бы за отличное знание оперативной обстановки и умение проводить дерзкие замыслы в жизнь. Он сильно переживал за этот проект, потому и на кухню прибегал, чтоб дополнить инструктаж, на всякий случай девицу с почты отшил своим иезуитским способом и по стремянке в кабину залез, чтоб благословить, и схлопотал пилоткой по морде, и простил сейчас, не раздумывая. Но не прошло, не пролезло, и он теперь становился козлом отпущения. Не вернись Шабанов с кольцом – путь Заховаю в очередь на бирже безработных. С маленькой пенсией, без выходного пособия, с тремя женщинами на руках… – Жалко мне тебя, – вслух подумал Герман. – А ты себя пожалей! – отпарировал особист, словно угадав ход его размышлений. – Если как школьник у доски будешь твердить: «Не знаю!» – представляешь, что с тобой будет? – Я взлетел с базы в Алтупе и через пять минут обнаружил, что сбился с курса, – добровольно признался Шабанов. – Причем круто, на сто восемьдесят. – Ну?! – поторопил он, почти ликуя в душе. – Дальше?.. – Встал на курс. Трижды потом сверялся по спутнику – все было в норме. А на Гуйсан не вышел… – Тебя обнаружили? Сбили? – ухватился Заховай, и сразу стало ясно, куда он клонит. – Нет, кончилось топливо, упал возле хребта Дангралас. – Какая же причина? Почему сбился с курса? В это трудно поверить, чтоб опытный пилот, налетавший столько часов, и вдруг сбился! И спутник подвел!.. – «Принцесса» – это такое дерьмо! – сказал Шабанов и поймал себя за язык, поскольку чуть не выпалил окончание своей мысли. – По сравнению с тем, что я видел… – Так все-таки «принцесса»! – клещами вцепился и возрадовался особист. – Я так и думал! – А что же еще? – потрафил он Заховаю. – Другой причины нет. Замысел его становился ясным – перевалить неудачу с перегоном машин на конструкторов, на несовершенство прибора, и теперь каждое сказанное слово против «принцессы» будет ему спасительным словом. Пусть это даже не так, или не совсем так, и прибор невидимости нормальный, но пока разберутся, пройдет год, а там, глядишь, все забудется… – Она что, каким-то образом воздействовала на систему ориентации самолета? – подсказал он ход. – На компас? На бортовой компьютер? Шабанову вдруг стало жаль валить все на электронную, но все-таки женщину. – Я бы так не сказал… – Но тогда что? Что? – Сам прибор работал исправно, меня не обнаружили на границах. Скорее, несогласованность «принцессы» и бортовых систем, – осторожно предположил он, зная, что проверить ничего теперь невозможно. – На языке электронщиков это называется вроде бы конфликтом систем или программ. Когда они вступают в противоречие между собой… Именно этими словами Заховай будет отбиваться от комиссии… – Так! – Он положил бумагу перед Шабановым, достал свою ручку. – Пиши рапорт, на мое имя! Свои выводы, заключения… И отдыхай! Герман едва написал «шапку», как оживившийся особист снова затосковал: нервы на тайной работе пообтрепались у него основательно, не мог скрывать своих чувств, а значит, дисквалифицировался. Но одновременно стал более человечным… Он с трудом выдержал десять минут. – Но все-таки, капитан, где ты упал? Хотя бы примерно! Где искать обломки? – И почти трагично добавил: – И как ты выбрался? – Пришел пешком… – Да кто в это поверит? Ты же не в ППН упал, чтоб пешочком прийти! Мы облетали всю территорию до монгольской границы! Спутник не может найти обломки! Радиомаяк-то должен работать. Не мог же и он разбиться! – Я на самом деле пришел пешком, – Шабанов отложил ручку. – Что, от места падения? От места приземления? – Практически, да… – Тогда ты должен знать, где упал самолет! – У хребта Дангралас. – Что ты со своим Данграласом! – вскипел, но сразу же и остыл особист. – Нет его, не существует. – Тогда не знаю… Заховай сунул руку в нишу стола, загремел там пустыми бутылками – пил неделю от расстройства! – достал початую с сучковским самопалом. Шабанову налил щедро, по рубчик, себе лишь обозначил, замочив дно стакана. – Герман, давай за возвращение. И за здоровье. Боюсь, сердце остановится. |