Книга Третье правило стрелка, страница 22 – Сергей Мусаниф

— Ты на самом деле так думаешь? — спросил Негоро.

— Я же стою тут вместе с вами, а не улепетываю во все лопатки, — сказал Реджи. — Поверьте, этому парню от нас что-то надо.

— Только бы не наши жизни, — вздохнул Питер. — Хотя вряд ли он согласится на меньшее.

Питер Гриффин был в два раза старше Гарри, но все же не настолько старым, чтобы избежать знакомства с грозным рыком Горлогориуса, который частенько обрушивался на учеников магического колледжа.

Существует несколько видов преподавателей.

Есть преподаватели, к которым студенты относятся снисходительно. Есть преподаватели, с которыми студенты чувствуют себя на равных. Есть преподаватели, которых студенты опасаются, не желая попасть им под горячую руку. Есть преподаватели, которых студенты откровенно боятся, ибо рука у таких типов горяча всегда.

И есть Горлогориус, наводящий ужас не только на студентов, но и на других преподавателей.

В числе прочих предметов Горлогориус вел курс боевой магии, и примерно десяти процентам ученического состава не удавалось пережить выпускной экзамен. А половина из тех, которые его все-таки переживали, впадали в глубокую депрессию, причем некоторые пребывали в ней до самой смерти.

Остановившись метрах в пятидесяти от башни, Горлогориус щелкнул пальцами, и на мгновение волшебное строение просто перестало существовать. К счастью, мгновение оказалось кратким, и четверка не успела отправиться в полет, как под их ногами снова возник пол. Питеру это мгновение показалось вечностью. Впрочем, неприятные ощущения возникли у всех четверых.

— Запредельная дематериализация, — пробормотал Негоро. — Даже мой создатель не смог бы проделать такой фокус без длительной подготовки.

— Выходите, подлые трусы! — сказал Горлогориус, и его слова вонзились в позвоночник каждого, кто их слышал, подобно раскаленной проволоке.

Хотя в данном случае Горлогориус не использовал никакой магии, ноги сами понесли четверку к лестнице.

Когда они оказались снаружи, Горлогориус восседал в массивном кресле, удивительно напоминавшем трон, и, хотя устав гильдии запрещает чародеям занимать первые места в государстве, Горлогориус на троне смотрелся очень уместно.

Соответствующе.

Они приблизились так, как и следует приближаться к могущественному, разгневанному и скорому на расправу монарху, — медленно, на трясущихся ногах, и ни один из них не хотел выделяться из строя и быть первым.

— Игры кончились, — объявил Горлогориус. — И пришло время закрыть вашу лавочку.

Поскольку он не обращался ни к кому конкретно, все четверо промолчали. Подавать голос первым всегда опасно.

Сэр Реджинальд Ремингтон, эсквайр, был стрелком, и теоретически он не должен был никого бояться. Мало кого он боялся и на практике. Реджи без содрогания в душе шел на чудовищ, бросался на превосходящего числом противника, лез в вызывающие ужас подземелья, в которых можно было встретить… кого угодно. Но сейчас проняло даже его.

Горлогориус излучал мощь. Горлогориус излучал власть, недаром в некоторых языках эти понятия обозначаются одним и тем же словом. [8] И сцепляться с Горлогориусом рогами Реджи совершенно не хотелось.

— Сейчас все сестры получат по серьгам, а все братья — по ушам, — сообщил Горлогориус. — Начнем с тебя, стрелок.

Реджи опустил саквояж, с которым он никогда не расставался, и положил руки на револьверы.

— Не дергайся, — сказал Горлогориус, от которого не ускользнул смысл этого жеста. — Все равно не успеешь. МОЕ заклинание быстрее, чем пуля.

— Просто ты никогда не состязался с моими пулями, — сказал Реджи с уверенностью, которой не испытывал. Но он должен был держать марку.

— Возможно, позже мы посоревнуемся, — пообещал Горлогориус. — А пока ты можешь расслабиться, парень, сейчас я ничего против тебя не имею. Ты выполнял условия контракта и играл мне на руку. Если ты помнишь, в Триодиннадцатом царстве я сам вручил тебе яйцо.

— Я помню, — сказал Реджи.

— Отлично. Все, что от тебя требуется, это выполнить еще пару заданий в том же роде, — сказал Горлогориус.

— И с той же оплатой? — уточнил Реджи.

— Да. Только на этот раз платить тебе буду я.

— Не имею возражений, — сказал Реджи. — Мой прежний наниматель вряд ли имеет что-то против такого развития событий. — Он посмотрел на Негоро. — По-моему, у него кончились идеи.

— Удивительно, что они у него вообще появлялись, — сказал Горлогориус. — Если мы со всем этим разобрались, я попросил бы тебя подождать в сторонке и дать мне закончить с остальными.

— Как далеко я должен отойти? — поинтересовался Реджи.

— Как хочешь, — сказал Горлогориус.

Поскольку Реджи было известно о побочных эффектах некоторых заклинаний, в результате которых внутренности подвергшегося магической атаке объекта разлетаются по всей округе, он отошел метров на тридцать, посчитав такое расстояние достаточно безопасным. С тридцати метров ему будет прекрасно слышно, о чем Горлогориус разговаривает с оставшимися бедолагами.

Реджи не питал ни к одному из них особой симпатии, но ему было любопытно. Он собирал информацию. Первое правило стрелка — информация может стоить дороже, чем пуля. Особенно ценны достоверные сведения о том, на кого тебе предстоит работать.

В данном случае о Горлогориусе.

Реджи встречался с ним однажды в Триодиннадцатом царстве, во время разборки, имевшей место во дворце местного князя, но то свидание вышло слишком быстрым и поверхностным, чтобы делать какие-то выводы о личности старого волшебника. Предстоявшая же беседа обещала стать очень поучительной.

— Теперь с тобой разберемся, — сказал Горлогориус, некультурно тыча пальцем в Негоро. — Невзирая на личности, могу тебе сказать, что моя позиция по отношению к дублям всегда было непоколебимой. Дубль не должен пережить свой оригинал, и если я встречаю такого дубля, то поступаю соответственно.

Негоро затрепетал.

— К тому же ты натворил дел, — сказал Горлогориус. — Пытался способствовать прекращению функционирования нашей вселенной, а этот поступок является серьезным преступлением.

Негоро перестал трепетать. Да и зачем, если все уже предрешено?

— Но… — сказал Горлогориус.

Негоро снова затрепетал, ибо у него появилась надежда.

— Ты являешься дублем одного моего старого знакомого, — сказал Горлогориус. — Не могу сказать, что я его сильно любил, да и он вряд ли когда-то испытывал ко мне приятельские чувства, однако мы всегда уважали профессиональные качества друг друга. К тому же в его гибели есть и доля, пусть совсем небольшая, моей вины.

Горлогориус замолчал, дав Негоро возможность переварить услышанное.