Книга Каждый новый день, страница 27 – Дэвид Левитан

Вместо этого – описание различных способов самоубийства, со всеми надлежащими подробностями.

Нож в сердце. Бритва. Веревка. Пластиковый мешок. Прыжок с крыши. Самосожжение. Все способы методично исследованы. Приводятся примеры. Прилагаются иллюстрации: довольно схематично выполненные картинки, главное действующее лицо на которых – явно сама Келси. Другими словами, зарисовки собственной кончины.

Я заглядываю в самый конец, минуя страницы, где приводятся дозировки и дополнительные инструкции. Последние страницы остались чистыми, а на последней из заполненных есть надпись, гласящая: СРОК ОКОНЧАНИЯ. И дата, отстоящая от сегодняшней всего лишь на шесть дней.

Я просматриваю дневник до самого конца, стараясь отыскать другие даты, которые уже миновали.

Но эта дата – единственная.

Я слезаю с качалки и иду прочь от детской площадки. Потому что сейчас я чувствую себя той сущностью, которой должны страшиться эти родители, я та реальность, которой они хотят избежать. Нет, не просто избежать, но предотвратить. Они не желают, чтобы эта девушка даже приближалась к их детям, и я их не виню. Как будто они чувствуют, что все, чего я ни коснусь, обратится во зло.

Я в растерянности. Сейчас еще нет никакой опасности: я владею этим телом, и, пока я держу его под контролем, я не допущу, чтобы оно причинило себе вред. Но я здесь всего лишь на один день. Предстоящие шесть дней хозяйкой этого тела будет Келси.

Я понимаю, что не обязан вмешиваться. Это жизнь Келси, не моя. С моей стороны будет неправильно делать то, что ограничивает свободу ее выбора, неправильно – принимать за нее решение.

Возникает ребяческое желание вернуть все обратно, сделать так, чтобы я не открывал этого дневника.

Но я его открывал!

Стараюсь отыскать в ее памяти хотя бы одно воспоминание о том, просила ли она о помощи. Но призыв о помощи должен кто-нибудь услышать, кто-то должен быть рядом с ней. А я не нахожу в жизни Келси таких моментов. Ее отец видит только то, что хочет видеть. Мать давно их бросила. Другие родственники живут далеко. Друзей не касаются ее проблемы с черным облаком. Ну да, Лена была с ней мила на занятиях по физике. Но это еще не означает, что ей следовало бы взвалить на себя тяжесть проблем Келси или хотя бы знать, как помочь.

Взмокший и обессиленный, бреду к пустому дому Келси. Включаю ее компьютер и узнаю в его истории все, что мне нужно: вот они, эти сайты – источники ее планов, здесь можно подобрать всю необходимую информацию. Любой мог кликнуть мышкой и тут же все это увидеть. Вот только никто не кликнул.

Я понимаю, что и мне, и Келси нужно сейчас одно и то же: нам нужно с кем-то все это обсудить.

Мне крайне необходимо срочно с тобой поговорить. Я в теле девушки, которая хочет покончить с собой. Это вовсе не шутка.

Я даю ей номер домашнего телефона Келси. Не думаю, что подобные звонки отслеживаются, а если что не так – всегда можно сослаться на неправильно набранный номер.

Она звонит через десять минут.

– Алло, – отвечаю я.

– Это ты? – спрашивает она.

– Да. – Каюсь, забыл о том, что она не знает моего голоса. – Да, это я.

– Я получила твое письмо. Ничего себе!

– Вот именно.

– Как ты об этом узнал?

Я коротко рассказываю о дневнике Келси.

– Вот бедная девочка! – восклицает Рианнон. – И что ты собираешься делать?

– Просто ума не приложу.

– А разве нельзя об этом кому-нибудь рассказать?

– Меня не учили, как поступать в таких случаях, Рианнон. Я правда не знаю.

Все, что я знаю, – это то, что она нужна мне. Но я боюсь так говорить. Боюсь ее спугнуть.

– Где ты сейчас? – спрашивает она.

Я сообщаю ей название города.

– Не так и далеко. Я могу быстро примчаться. Ты один?

– Пока один. Ее отец раньше семи не приходит.

– Скажи адрес.

Я сообщаю ей адрес Келси.

– Я подъеду прямо туда, – обещает она.

Интересно, что было бы, если бы я привел в порядок комнату Келси? Что бы случилось, если бы она проснулась завтра утром и увидела, что все починено, а вещи лежат на своих законных местах? Вдруг бы она хоть немного успокоилась? Поняла бы, что и в ее жизни нужно навести порядок? Или окинула бы равнодушным взглядом и снова взялась за старое? Потому что так решили за нее химия и физиология?

Звонок в дверь. Я уже минут десять сижу, уставившись на забрызганную чернилами стену, будто надеясь, что в этих хаотично засохших каплях смогу прочитать ответ, и зная, что этого никогда не случится.

Черное облако так сгустилось, что даже появление Рианнон не способно его прогнать. Я, конечно, рад ее видеть, но в этом чувстве больше смиренной благодарности, чем настоящей радости.

Она прищуривается, признавая меня. А я и забыл, что она к этому непривычна, что внутренне она еще не готова каждый день встречать другого человека. Одно дело – теория, и совсем другое – на самом деле увидеть перед собой эту худую, дрожащую девушку, да еще и в опасной ситуации.

– Спасибо, что пришла, – бормочу я.

На часах – пять с минутами; значит, у нас не так уж много времени до возвращения ее отца.

Мы идем в комнату. Рианнон замечает на кровати Келси дневник и берет его в руки. Я смотрю на нее и жду, когда она закончит читать.

– Это очень серьезно, – говорит она наконец. – У меня были кое-какие… мысли. Но это уж чересчур.

Она садится на кровать. Я присаживаюсь рядом.

– Ты должен ее остановить, – решительно произносит Рианнон.

– Каким образом? И вправе ли я так поступать? Не следует ли ей самой решить, что делать?

– И что? Ты дашь ей умереть? Просто потому, что не желаешь ввязываться?

Я беру ее за руку.

– Мы не знаем наверняка, что она действительно назначила себе этот срок. Может быть, она просто придумала такой способ избавляться от дурных мыслей. Записывает их на бумаге – а потом все делает наоборот.

Она бросает на меня взгляд:

– На самом деле ты, конечно, сам не веришь своим словам. Иначе бы не позвал меня.

Теперь она уже смотрит на наши руки.

– Как это все же странно, – задумчиво произносит она.

– Что странно?

Она сжимает мою руку, затем отнимает свою:

– Да вот это.

– То есть? Поясни.

– Все не так, как в прошлый раз. Я имею в виду, это другая рука. Рука другого человека.