Онлайн книга «Лестница страха»
— Что вы имеете в виду? — Когда человек становится добычей сатаны, обращается к темной стороне, к Хаосу, он видит пропасть. Так свидетельствуют древние трактаты. — А что нужно, чтобы перешагнуть эту грань? — Обычно это происходит после определенного ритуала. — Что-то вроде посвящения? — Да. Сатанинского причастия. Заключения договора с лукавым. — Что для этого требуется? — Вы ведь не думаете, что ваш коллега сделал что-то в этом роде? — спросил отец Андрей, взглянув на следователя. — Он что, сатанист? — Нет. Не в этом дело. — Смирнов секунд пять поразмыслил. — Я спрошу иначе: на этом посвящении нужно принимать какое-нибудь зелье? — Разумеется. — Какое? — Состав мне неизвестен, но называется оно «Вино ведьм». — Vinum sabbati?! Священник взглянул на полицейского с удивлением: — Да, так его тоже называют. — Что вы знаете об этом зелье? — Оно служит неким проводником. Снимает барьеры между мирами. Позволяет желающим попасть во владения сатаны. — В ад? — Не совсем. Скорее во тьму. — Это может иметь отношение к одержимости? Отец Андрей задумался. — Зависит от того, — сказал он наконец, — пил человек «Вино ведьм» добровольно или его заставили. В первом случае испивший становится слугой сатаны, во втором — может иметь место бесноватость. — Отец Андрей взглянул на полицейского. — Но вы же не думаете, что наркотик, который вкололи вашему коллеге, и есть «Вино ведьм»? — Почему нет? — Но это… миф. Такого зелья на самом деле не может существовать. — Вы непоследовательны, святой отец, — покачал головой Смирнов. — Если веришь в Бога, то поневоле приходится верить и в дьявола. А где сатана, там и «Вино ведьм», разве нет? — Это демагогия, — убежденно заявил священник. — Верить в силу и могущество лукавого означает способствовать злу! — Не будем спорить, — сказал Смирнов. — Мне не до этого. Отец Андрей сразу успокоился. — Простите. Кстати, я хотел спросить: ваш коллега, он ведь не русский? — Дагестанец. А что? — Он крещеный? — Не знаю. Какое это имеет значение? — Его бесноватость — если это она — носит откровенно христианский окрас. Я подумал, что если он не христианин, то… как это возможно? — Можно позвонить его… знакомой. Смирнов достал мобильный и набрал номер Лены — к счастью, при прощании он взял у девушки телефон. На всякий случай — и вот, пригодился. — Привет, это Валера. С ним все в порядке. Нет, пока нельзя, он еще под действием лекарств. Обещаю, конечно. Позвоню сразу же. Слушай, у меня к тебе вопрос. Алик крещеный? Ага, ясно. Спасибо. Пока. Смирнов убрал мобильный в карман. — Ну что? — поинтересовался священник. — Да, крещеный. Крестился после смерти брата. — Почему? — Что? — Почему ваш коллега крестился после смерти брата? — Я не знаю. Какая разница? Священник пожал плечами. — Я все же полагаю, что вы напрасно думаете, будто дело в бесноватости, — проговорил он. — Возможно. — Смирнов встал со скамейки, отец Андрей последовал его примеру. — Но надо выяснить, учил ли Алик древние языки. Священник покачал головой: — Да. Арамейский… хм. Даже не представляю, зачем и где он мог его изучить. — Вот и я тоже, — согласился Смирнов. — Ладно, спасибо. — Если что, приходите. — Непременно, святой отец, непременно. Смирнов приехал в отдел в начале одиннадцатого. В коридоре он столкнулся с Павловым. — Тебя Петрович ищет! — сообщил тот, понизив голос. — Понял, — в тон ему ответил Смирнов. — Если что, ты меня не видел. Он прошел к себе в кабинет и включил компьютер. Наблюдая за тем, как загружается оперативная система, достал сигарету и закурил. Бросить так и не удалось — пора было это признать. Следователь вошел в полицейскую базу данных. Его интересовало личное дело Казимова: он хотел знать, изучал ли дознаватель греческий, латынь и арамейский. Конечно, название института само по себе едва ли ему помогло бы, но он, по крайней мере, знал бы, с чего начать поиски. Ему в голову пришло, что при устройстве на работу положено сдавать копии дипломов, но Смирнов тут же вспомнил, что вкладыш с оценками прилагать не обязательно, так что едва ли он найдет в папке с личным делом Казимова список дисциплин, которые тот изучал. Таким образом, оставалось лишь одно средство. Смирнов ввел в базу имя дознавателя: Казимов Абдуали. Через секунду на экране появилась его фотография. Слева были указаны возраст, пол и так далее. Следователь погрузился в чтение. Сведения оказались весьма скудными. Смирнов выписал в блокнот название университета, который закончил Казимов прежде, чем поступить в полицию. Интересно, на юрфаке учат древним языкам? — подумал он. Возможно, курс латыни и есть, но арамейский едва ли. Следователь вышел из базы данных и открыл Интернет. У него было какое-то странное чувство — будто он что-то забыл. Смирнов минуту размышлял над этим, но так и не понял, в чем дело. Решив, что, значит, оно того и не стоит, он забил в поисковую строку название вуза, чтобы узнать на его сайте телефон. Через пару минут полицейский уже набирал номер секретариата. Ему ответил слегка раздраженный женский голос. Смирнов представился и объяснил, что ему нужно. — Сейчас посмотрю, — пообещала женщина. — Так, значит, Абдуали Казимов. Ага, нашла. Да, латынь он изучал полгода. Зачет получил. Греческий и арамейский… нет. Конечно же нет. У нас нет таких курсов. И я сомневаюсь, чтобы они где-нибудь были, по правде говоря. — Спасибо, девушка, — сказал Смирнов. — До свидания. Следователь положил трубку. Как он и думал, знание Казимовым греческого и арамейского языков объяснить было нелегко. Представить, что дознаватель изучал их специально, Смирнов не мог: зачем? Можно, конечно, проверить, не ходил ли он на курсы, но… да на кой черт они ему?! Тем не менее следователь снова вошел в базу данных и просмотрел сведения о повышении квалификации. Все курсы регистрировались здесь. Если, конечно, человек подавал о них сведения. Ни слова о том, чтобы Казимов учил греческий или арамейский. Возможно, Лена знала что-нибудь об этом? Смирнов отыскал ее телефон. — Алло, Лена? Это Валера Смирнов. Да, снова. Слушай, Алик учил греческий? Не знаешь? А арамейский? Язык такой. Ясно. Ладно, извини. Все, пока. |