Онлайн книга «Женские праздники»
|
– А уж как ему приятно, – хмыкнул долговязый. – Что вам надо? – Что нам надо? – Флип переадресовал вопрос девице, та – обнимавшему ее парню, тот – долговязому, долговязый – снова Флипу. Последний развел руками: – Видимо, вам лучше знать, что нам надо. – Что здесь происходит? – Федоров, так и не дойдя до воды, вернулся обратно. – Мы тут играем, – кокетливо сказала барышня. – Присоединяйтесь, барон, присоединяйтесь, – процитировал Флип. – Хорошо ли мы знаем анатомию человека! – возвестил долговязый в стиле телеведущего и первым начал: – Глаз … – Зуб, – продолжила девушка. – Бедро, – Флип вопросительно повернулся к Алексею. Федоров настороженно молчал, решая в уме, насколько невинны эти шалости. – Ну? На «о»? – подгонял его Флип. – Сейчас! Сейчас он скажет, – засуетился долговязый, изображая ярого болельщика Федорова. – Ну… такой о-о-орган… – Не подсказывать! – вмешался все это время молчавший парень. У него оказался легкий акцент. – А не пойти ли вам, ребятки… – Федоров шагнул к долговязому. – Понял! – тот резво отскочил метра на три. – Нам расскажешь? – попросила его девушка. – Он тебе и расскажет и покажет, – пообещал молчун. Под хохот, под магнитофонные жалобы ситары компания отвалила. – Ничего так, – веселилась барышня. – Такой о-о-орган!.. – А этот-то, этот… – долговязый изобразил Федорова. Все так и покатились. – Слышь, Жучок, – Флип толкнул в бок долговязого, – а не познакомить ли нам ее с Игоряхой? – С Игоряхой? – Есть идея! Компания скрылась за дюнами.Возле торгового центра, на развале, Федоров приглядел низку бус. Женя вмешалась: – Это же грубо! – Ей и нужен грубый необработанный янтарь. – Грубый тоже бывает разный. – Она приложила к груди бусы. – Сам не видишь? Федоров уже отсчитывал бумажки: – Будь здоров, труженик моря! – С тобой что-нибудь покупать! – она махнула рукой. – Подожди, – он направился к междугороднему телефону-автомату. – В редакцию? – догадалась она. Он покивал, слушая гудки. – Роман Григорьевич? – забасил он в трубку. – Федоров. Так… так… Офтальмологи? Понял… Сделаем, какой разговор… В понедельник, как договаривались. Как там мой очкарик?.. На обложке? Угу. Угу. Погода блеск… Передам со всеми онерами… И вас туда же. – Слушай, – сказал он, вешая трубку, – офтальмологи – это по бабочкам, что ли? – Ага, по молоденьким. – Нет, правда? – А что? – Да симпозиум у них тут, шеф просил пощелкать. – Леша, мы за целый год впервые, можно сказать… – Жень, ну ладно. Каких-то три дня… – Три дня?! – Погоди, это ж не с утра до вечера. Покручусь, то, се. Ну чего ты?.. Ты куда, Жень? – Не трогай меня! – Жень, шеф просил тебе передать, чтобы ты не делала глупостей. – Так и сказал? – довольно кисло улыбнулась она. – Так и сказал. Уж если кому делать глупости, говорит, так тебе, Федоров. По крайней мере, бухгалтерия оплатит. – Твои глупости оплатить – никаких денег не хватит.В художественном салоне Женя заинтересовалась браслетом с овальным агатом. Браслет, тоже овальный, красиво охватывал запястье, подчеркивая смуглость кожи. – Нержавейка? – спросил Федоров. – Вы, молодой человек, на цену посмотрите, – заметила продавщица, годившаяся ему в дочери. Женя со вздохом расстегнула браслет и положила на прилавок. – Выпишите, – попросил Алексей. – Ты с ума сошел! Мы ж останемся без копейки! – Считай, что платит мой очкарик за то, что я сделал ему рекламу. – Он укоризненно взглянул на продавщицу. – Ну, что же вы, мамаша?Женя заперла изнутри дверь их номера. – Ты чего? – удивился он. – Не выпущу! Он будет три дня развлекаться, а я тут… – Женька, брось дурить. – Пощелкать ему захотелось! – она оттеснила его вглубь комнаты. – Щелкунчик! – Жень, у нас мало времени… – У нас? – она округлила глаза. – У нас с тобой, Лешенька, вагон времени. Большой такой, мягкий-мягкий и пустой-препустой вагон на двоих… – Эй!.. – Алексей тихонько подул ей в ухо. – Сонюшка!.. Он стоял, одетый, на коленях возле кровати, за окном начинало смеркаться, а она все спала. – Встава-ай, – он потряс ее за плечо, – вставай, а то без нас все выпьют. Она замотала головой, не открывая глаз. – Тебе же хуже, сейчас я буду петь колыбельную! Губы у Жени дрогнули в улыбке, а между тем Федоров приступил к исполнению страшной угрозы:Чтобы твой сон был, как речка, глубок, спать ложись на белужий бок. Но не забудь, совсем засыпая, перевернуться на спинку минтая. Если куплет он спел еще сносно, в меру отпущенного слуха, то от припева задрожали стекла. Спи, мой рыбенок! Спите, рыбятки! Завтра спросонок съедим по лошадке! – Сумасшедший, – Женя села на кровати. – Я за сигаретами. Пять минут на сборы. Буфет почему-то оказался закрыт. Он спустился в холл стрельнуть сигаретку. Курил, поглядывая на часы, – ну сколько можно там возиться! Женя наспех причесывалась, когда зазвонил телефон. – Алло? Я вас слушаю… – Пожав плечами, она положила трубку. Женя проверила сумочку, потянулась к выключателю – звонок. – Алло! – Противное молчание в трубке. – Говорите!.. Вам, может быть, Федорова? Отбой. – Идиоты! Она вышла, хлопнув дверью. Пока шла к лифту, она несколько раз обернулась. В машине, как только заработал мотор, Женя резко сказала: – В автосервис! – Ты в своем уме? Нас давно ждут. – Подождут! – Жень, уймись. – С тобой, Федоров, иначе нельзя. Он изменил тактику: |