Онлайн книга «Гаврюша и Красивые»
|
Папа кивнул, и жена с силой надавила на кнопку вызова. – Алло? Девушка, я увидела рекламу и… Меньше чем в квартале от машины Красивых по встречной полосе катился большой чёрный внедорожник. За рулём сидела худая и очень высокая тётенька с блютузом в ухе. Правила дорожного движения запрещают водителям держать телефон во время езды, поэтому надевают на ухо эту штуку и через неё разговаривают. – Анжела. Меня зовут Анжела, – представилась девушка и побарабанила длинными, тонкими пальцами по кожаному рулю. Её ногтям могла позавидовать любая модница. Такие ногти можно было смело возить на выставки и конкурсы или обменивать на землю у диких аборигенов во времена Христофора Колумба. Но речь сейчас не об этом. – Да, я могу приехать завтра. Нет, вечер занят, а если днём, часов в двенадцать, вас устроит? Только бабушка? Не страшно, разберусь. Да давай уже быстрей, скотина! Нет, не вам, это я автобусу. Секунду… Она резко крутанула влево, чтобы обогнать ползущий общественный транспорт, и едва не столкнулась со старыми «жигулями». Вал Валыч сдержал ругательство и чётким движением спас машину от столкновения. Егор мог гордиться своим отцом. – Ну конечно! Баба за рулём, кто бы сомневался?! – разоблачительным тоном сказал он маме. – О боже, Анжела, мы с мужем чуть в аварию не попали! – пролепетала в трубку Александра Александровна. – Представьте себе, я тоже! Столько уродов на дороге, – прорычали в ответ. – Берегите себя! – Спасибо! Кажется, обошлось. А у вас? – Полный порядок. До свидания. – До свидания, Анжела! – Мама обернулась к папе и назидательно произнесла: – Психолог, который завтра будет смотреть Егора, тоже, как ты выражаешься, баба. – Это другое дело! – усмехнулся Вал Валыч. – А что до вождения автотранспорта, то ничего серьёзнее самоката им доверять нельзя. Скоро и психолог Анжела поняла, что с обгоном надо было подождать – почти сразу её остановили люди в серо-голубых куртках с полосой. Вообще, их было трое: хмурый казах старший сержант Дуйналиев, весёлый украинец сержант Наливайко и патрульный уазик, покрытый грязной наледью по самое не балуйся. Вид у служебной машины был вполне человеческий – замёрзший и обиженный. Сержант Наливайко прискакал к чёрному внедорожнику, словно кролик за Алисой. Постучал полосатой палкой в окно, стекло опустилось наполовину, и он весело доложил: – Лишение, хражданочка! У нас тутоньки камера! – Господин полицейский, – не глядя на него, гордо выпрямив спину, сказала девушка, – вы могли бы уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени и сесть рядом? – Не можна! – радуясь вдвое больше, ответил инспектор. – Краще вы до нас. – Здесь удобнее, я очень прошу. – Гладкие тёмные волосы девушки, собранные в хвостик, блеснули под светом придорожного фонаря: она посмотрелась в зеркало заднего вида. Наливайко помахал напарнику – мол, сам справлюсь, работай один, – обошёл внедорожник с носа и забрался в кабину. Сел, и щёлкнули замки. Ничего не понял, и откинулась спинка. В полулежачем положении он совсем лишился важности, словно это был не автомобиль нарушителя, а кабинет стоматолога. Анжела включила музыку для медитации – это такие полезные, как мёд, мелодии из чистых гор Индии, сладкие и тягучие. Их надо слушать тем, кто отдаёт кредит и хочет взять второй. Анжела, глядя в лобовое стекло, заговорила властным тоном зубного врача: – Я досчитаю до десяти, и ты уснёшь. – Не можна мени з вами спаты! – всерьёз испугался Наливайко. – Раз… два… три… четыре… пять… шесть… семь… восемь… девять… десять. Итак, сержант, тебе сейчас всего пять лет. Хочешь поиграть? – Хо́чу. – Хорошо. – Девушка потянулась к заднему сиденью, открыла чемодан и достала пластмассовую красную легковушку. – Держи. Наливайко схватил реквизит и принялся дубасить им по коленке. Анжела осуждающе покачала головой: – А машинке больно! Разве она в чём-то виновата? – А то ж! – Наливайко с размаху хрястнул по коленке. – Нарушает! – Тогда я заберу её. К машинкам надо бережно относиться. Сержант прикрыл игрушку ладонищами. – Ни! Мама мэни такую не купит, у мамы грошей нема! – Понятно… – Анжела задумалась. – Я отдам её тебе навсегда, но с одним условием. Наливайко отчаянно закивал. – Во-первых, надо отпустить тётю Анжелу, потому что она торопится, а во-вторых, всем водителям, которых ты остановишь, надо желать весёлого Нового года и счастливого Рождества. – То добре! – Молодец. Игрушка твоя. Обними её и больше не обижай. Наливайко прижал автомобильчик к щеке и мило улыбнулся. – Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один… Проснись! Анжела отключила музыку, спинка кресла из лежачего положения вернулась в сидячее, а дверные замки снова щёлкнули. Наливайко продолжал улыбаться. – Що зараз було? – спросил сержант. – Мэни так зморило! – Сеанс гипнотерапии, – ответила Анжела. – С вас тысяча рублей. В стекло с водительской стороны постучался Дуйналиев. Он заметил, как напарник радостно вручает девушке деньги. – Сержант Наливайко! – позвал он. – Ты чего? Сдачу даёшь? Анжела решила вмешаться, опустила стекло до конца и сунула сердитому казаху фотокамеру. – Сфотографируйте нас! – Обалдели, что ли? Вы кто, уважаемая? – Я психотерапевт, а фото мне для коллекции нужно. На эту кнопочку, – подсказала она и повернулась к Наливайко. – Улыбайтесь! Украинец прильнул к девушке, выставил напоказ пластмассовую машинку и оскалился, как овчарка. Снимки получились восхитительные. Прежде чем отпустить Анжелу и пожелать ей весёлого Нового года и счастливого Рождества, Наливайко обнялся с внедорожником и попросил у него прощения. Старший сержант Дуйналиев пинками загнал улыбающегося украинца в грязный уазик. Такого позорного дежурства у него ещё не было. А мама и папа без происшествий доехали до Маленького Гнезда, выгрузились и собрались поужинать в обществе бабушки. Глаша, Маркс и Егор обосновались на полу в детской вокруг «Монополии». Маркс выигрывал с чувством глубокого отвращения к «буйжуазной забаве». Гаврюша, раскрыв рот и захлёбываясь завистью, смотрел фильм про Гарри Поттера в гостиной. Александра Александровна дождалась, когда бабуля усядется, и сразу выдала главную новость: – Мама, завтра в двенадцать приедет врач, побеседовать с Егором. Хорошо? Она не может в другое время. |