Книга Наложница визиря, страница 47 – Джон Спиид

* * *

Мгновение спустя они уже спешили по двору. Люсинда шла так, словно лодыжка у нее никогда не была травмирована.

— Подожди, — сказала Майя, когда они проходили мимо ее двери. Она зашла внутрь и вернулась, держа небольшую эмалированную баночку. — Не шевелись, — велела Майя и при помощи небольшой палочки, приделанной в пробке, капнула по капельке в каждый глаз Люсинды. — Это сурьма, — пояснила Майя, пока Люсинда мигала. — Она очистит белки. Ты же не хочешь, чтобы Патан видел тебя с красными от слез глазами.

Люсинда схватила Майю за руки:

— Когда ты так добра ко мне, как я могу удержаться и не плакать еще больше?

Они пошли по насыпной дороге, касаясь друг друга плечами.

Бельгаум представлял собой муравейник из петляющих старых улиц и переулков. Майя задала вопросы многим людям, пока один юноша не проводил их до дома врача. Парень то и дело оглядывался через плечо. Он распрямил спину, чтобы казаться выше ростом, и выглядел очень серьезным. У него на щеках и над верхней губой уже появился пушок. Вскоре он станет очень красивым мужчиной. Люсинда подумала, женат ли он.

Когда две женщины приблизились к двери дома старого врача, тот вышел и долго хлопал глазами. Он словно надеялся, что это сон и они исчезнут, если ему удастся проснуться.

— Вы не должны находиться здесь, — наконец сказал он им.

— Прекратите, — ответила Люсинда. — Мы не уйдем, пока не увидим его.

Врач еще раз моргнул старыми глазами.

— Ты фаранг! Но так одета? Не может быть!

— Мы сейчас посмотрим на Патана, господин, — настаивала Люсинда.

Не дожидаясь приглашения, она прошла мимо врача. Он был слишком хрупким, чтобы сопротивляться. Майя пожала плечами и последовала за подругой.

— Куда вы его положили? — спросила Люсинда.

— Но он на пороге смерти, — сказал врач. Теперь он говорил умоляюще.

— Именно поэтому мы и пришли, — мягко ответила Майя.

Врач буркнул что-то себе под нос, затем повел их в небольшую темную комнату. Воздух там был наполнен таким количеством запахов, что Люсинда отшатнулась, едва попытавшись войти. Там пахло дымом, травами, мочой, экскрементами. Эти запахи висели в темноте, словно невидимый туман. Майя прошла мимо нее и нашла задвижку на закрытом окне.

— Нет, он должен лежать в темноте! — прошипел врач.

Майя, не обращая на него внимания, открыла ставни. Внутрь ворвался свет. Это был один сильный луч. Большая часть комнаты осталась в тени.

В солнечном свете Майя внезапно увидела Патана, напоминающего сломанную куклу. Он лежал точно так же безвольно. Одна рука высунулась из-под грубого одеяла. Был он неестественно бледен.

— Иди сюда, — позвала она Люсинду, вставая на колени рядом с головой Патана, но Люсинда не могла сдвинуться с места. Она вообще едва могла дышать.

— Видите: у него проломлена голова, — сказал врач и отвел в сторону грязную повязку. — Вот тут за ухом, — он показал искривленным пальцем.

— Почему нет крови? — спросила Майя.

— Это означает, что он умрет.

— Тихо. Он вас услышит, — прошептала Люсинда.

Врач просто покачал головой.

— От свежего воздуха ему станет еще хуже, — пробормотал врач, направляясь к открытому окну, чтобы его закрыть. — Не то чтобы это имело какое-то значение…

— Оставьте его открытым, — сказала Майя и приложила пальцы к месту за ухом Патана.

— Ты убьешь его! Его кровь будет на твоих руках, не на моих.

— Вы пытаетесь найти кого-то другого, чтобы обвинить в его смерти, — заявила Люсинда.

— Замолчите, вы оба! — прошептала Майя.

Что-то в выражении лица Майи, в том, как она вздернула подбородок, вывело врача из себя и лишило спокойствия, и он, шаркая ногами, быстро вышел из комнаты.

— Ты можешь его спасти? — Люсинда устроилась рядом с Майей и теребила руками непривычную юбку сари. — Скажи, что можешь.

— Он очень далеко. Я едва ли могу его найти.

Майя закрыла глаза, словно прислушиваясь к слабому звуку.

Люсинда обняла Майю и прижалась щекой к ее уху.

— Помоги ему, помоги ему, — шептала она.

Когда Люсинда прижалась к Майе, та стала медленно ощупывать голову Патана.

— Не шевелись, — прошептала Майя.

Люсинда задержала дыхание. Она чувствовала пульс Майи. Казалось, они несколько часов оставались в одном положении. У Майи по всему телу стекал пот, как и по телу Люсинды.

Затем Люсинда услышала, как Патан хрипло застонал.

— Он не мог умереть! — воскликнула она.

— Нет, он жив, — Майя рухнула на пол рядом с кроватью.

* * *

Люсинда сидела рядом с постелью Патана. Майя вышла на улицу, чтобы прийти в себя.

Патан на мгновение открывал глаза, потом снова закрывал, словно у него от света начинала кружиться голова. Наконец он увидел ее.

— Госпожа, — прошептал он.

Люсинда внезапно испытала ужас при мысли о необходимости с ним говорить.

— Ты хочешь пить. Давай я принесу тебе воды, — предложила она и встала.

— Нет, — ответил Патан. — Посиди рядом со мной.

Люсинда, как могла, поправила сари. Она чувствовала себя почти голой. Девушка пригладила волосы и попыталась прикрыть грудь локтями. У нее на руке зазвенели браслеты, которые подарила Майя. Люсинда проявляла осторожность, чтобы не коснуться Патана.

— Свет для тебя не слишком яркий, капитан? — спросил она. Ей самой не нравилась официальность, которая слышалась в ее словах.

— Я люблю свет, даже больше, чем ты можешь себе представить, — он потянулся к ее руке и обпил ее ладонь длинными пальцами. Они казались очень темными на фоне ее белой кожи. — Я был в темноте. Я думал, что никогда больше не увижу свет. Потом я услышал, как ты зовешь меня.

Пальцы Люсинды дрожали у него в руке, словно сердце пойманной птицы.

— Тебя звала Майя, капитан.

— Я слышал твой голос, госпожа, — ответил он, глядя на нее яркими горящими глазами. — Именно твой голос вел меня к свету.

Она долго смотрела на него.

— Ты хочешь пить, капитан. Я принесу воды.

Вынимая руку из его ладони, она посмотрела на его рот, на губы. Она нашла в себе силы отвернуться, но не могла найти сил оставить его. Его длинные пальцы снова нащупали ее открытую ладонь.

— В этой одежде ты выглядишь совсем по-другому, госпожа.

Люсинда почувствовала, что краснеет, но не пошевелилась. Он медленно провел большим пальцем по ее ладони.

— Ты совсем другая, но все равно я всегда тебя узнаю. Всегда.