Книга Пока пройдет гнев твой, страница 21 – Оса Ларссон

— Перейдем его, — кивнул Туве на болотце.

— Не будь идиотом! — огрызнулся Яльмар.

Он не на шутку разволновался. Куда идти? Издалека послышалось мычание.

— Тихо! — зашипел Яльмар на брата, который продолжал болтать без умолку. — Это Звездочка, она идет сюда.

Встреча с коровой означала спасение. Звездочка знала дорогу и привела бы их домой ко времени вечерней дойки.

Однако не успели мальчики пройти и нескольких шагов, как мычание стихло. Лес снова погрузился в тишину, и ни один из братьев уже не мог вспомнить, откуда доносился этот звук.

Они прилегли отдохнуть на поляне. Мох был сухим, а солнце жарким, и вскоре им захотелось спать. Яльмар уже не чувствовал беспокойства, только усталость. Нога Туре дрожала, он что-то говорил во сне.

Через некоторое время Яльмар проснулся оттого, что брат дергал его за рукав.

— Я хочу домой, — хныкал он. — Я голоден.

У Яльмара тоже сосало в желудке. Солнце теперь стояло низко, лес наполнялся похожими на шаги звуками. Это трещали деревья, остывающие от дневного зноя. Вдали залаяла лиса. Становилось прохладно.

Братья побрели куда глаза глядят и через некоторое время оказались на берегу ручья. Они стали на колени и утолили жажду, а потом наполнили фляжки.

Яльмар думал, что делать дальше. Не тот ли это ручей, что протекает на окраине их поселка? Если бросить в воду палочку, она поплывет в сторону реки Каликс-эльв. Теперь, чтобы попасть домой, им нужно идти в этом направлении.

Но Яльмар может и ошибаться. И в этом случае они окажутся неизвестно где.

— Идем туда, — решил старший брат.

Но Туре не нравилось, когда ему указывали, что надо делать. Никто не имел над ним такой власти, разве только отец.

— Нет, — возразил он. — Туда.

И указал рукой в противоположную сторону.

Братья заспорили. Возражения Туре еще больше утвердили Яльмара во мнении, что именно направление вверх по течению верное.

Туре не уступал. Яльмар называл его глупым мальчишкой, чертовым упрямцем и призывал подчиниться.

— Не приказывай мне! — ныл Туре.

Когда он заревел и стал звать маму, Яльмар отшлепал его. В ответ Туре ударил брата в живот. Скоро оба покатились по земле, вцепившись друг в друга. Исход драки стал ясен сразу: разница в возрасте давала Яльмару неоспоримое преимущество, к тому же он был крупным мальчиком.

— Ну вот, — рычал он, сидя верхом на брате.

Он отпустил его руку, но потом схватил снова, когда Туре замахнулся, чтобы ударить его в лицо. Наконец младший брат сдался. Он признал себя побежденным, но только в драке. Когда мальчики встали, Туре решительно зашагал в выбранном им направлении.

— Не будь идиотом, вернись! — закричал ему Яльмар.

Но тот не слышал его и вскоре скрылся из вида.

В четверть двенадцатого Яльмар вышел на дорогу, ведущую в Виттанги. А еще через час его подобрал грузовик. Мальчик узнал машину своего отца, но за рулем сидел Юханнес Сварваре, а рядом с ним Хуго Форс, тоже из их поселка. Они остановились метрах в пятидесяти перед Яльмаром и позвали его. Он узнал их загорелые лица под мятыми кепками. Рукава закатаны, рубашки распахнуты на груди. Мальчик был вне себя от радости. Теперь он почти дома!

Они смеялись, поднимая его в кабину. Вскоре он сидел между ними.

— Слава богу! — восклицали они. — Как волнуются отец с матерью! — Юханнес и Хуго рассказали, как после вечерней дойки их с Туре искали всем поселком. Яльмар хотел что-то сказать, но язык словно прилип к гортани.

— А где Туре? — спросили наконец мужчины и испуганно переглянулись.

— Что же с вами случилось? — словно опомнился Юханнес. — Говори, парень, куда девал брата?

Яльмар повернул голову в сторону леса. Хуго и Юханнес не знали, как истолковать этот жест. Может, мальчик утонул в болоте?

— Сейчас мы доставим тебя домой, там и поговорим, — сказал Хуго Форс и положил свою ладонь на голову Яльмару.

Его голос был спокойным, словно поверхность озера в безветренную погоду. Но под этой сверкающей гладью таилась бездонная тревога.

Сельчане собрались в доме Крекула. Это походило на собрание церковной общины. С десяток взрослых мужчин и женщин окружили Яльмара. Женщины плакали и вскрикивали, но негромко, чтобы не упустить ничего из того, что он скажет. Кертту не хныкала. Она стояла, бледная и неподвижная, как скала. Исак только что прибежал из леса, потный и раскрасневшийся.

— Ну, теперь ты расскажешь нам, что случилось с Туре, — приказал он.

— Он остался в лесу, — с трудом выдавил из себя Яльмар.

— И ты его бросил?!

Мальчик стоял среди взрослых, словно на поляне, окруженной высокими черными соснами.

— Но он сам виноват. Мы заблудились, и я велел ему следовать за мной, но он не захотел.

Яльмар заплакал.

— О господи! — закричала одна из женщин.

Кертту смотрела на сына.

— Это расплата, — сказала она. — Он не вернется.

С этими словами она медленно повернулась, как могла бы повернуться ледяная глыба, если б вдруг ожила, и вышла на улицу.

— Заберите его от греха! — Исак весь дрожал, глядя на сына. — Иначе я что-нибудь с ним сделаю. Ты бросил его, ты оставил младшего брата одного в лесу! — повторял он.

— Когда же я снова смогу вернуться домой? — как ни в чем не бывало спросил Яльмар.

— Бог знает, — ответила ему женщина, которую звали Эльмина. — Будем молиться, чтобы Туре нашелся.

Меня зовут Вильма Перссон, и я мертва.

Но я до сих пор не понимаю, что значат эти слова.

Сейчас Яльмар Крекула стоит на коленях посреди двора и умывает снегом лицо. Он хочет меня забыть. Он вообще не хочет ни о чем думать.

«Вот так, вот так, хорошо», — повторяет он.

Я вижу Анни. Она спит на краю кровати. Ее одежда аккуратно развешана на стульях в спальне. Одну руку она подложила под щеку, так, что ее голова покоится на ладони, словно в чаше. Вторая лежит у нее на груди поверх одеяла. Она похожа на лису, свернувшуюся калачиком в своей норе.

Полицейский Анна-Мария Мелла ворочается с боку на бок в своей постели. Ее муж храпит, повернувшись к ней спиной. Она чувствует себя одинокой и не может, как лиса, согреваться своим собственным теплом. Она хочет, чтобы Роберт обнял ее, тогда бы ей стало спокойнее. Сегодня она поняла, насколько хрупко ее счастье.

Я присаживаюсь на край ее кровати и кладу ладонь ей на сердце.

«Просто прижмись к нему», — советую я ей.

И вот она подвигается к Роберту и кладет руку на его бок. Он просыпается, но лишь для того, чтобы повернуться и обнять ее.