Онлайн книга «Звезды – холодные игрушки»
|
Алешка кивнул, покачивая на ладони пакет. – Спасибо, дядя Петя. У меня теперь такая коллекция… – Рад за тебя. – Я вздохнул и сел на кровать. Прислушался – вроде бы сверху никто не спускался. Наверное, дед и рептилоид в курсе, что я вошел не один. – Я побегу, – великодушно решил Алешка. – Вам же собираться надо… А куда теперь полетите? – Не знаю. – А… – Привезу, – пообещал я. – Привезу тебе новый камень. Если там будут камни… Алешка кивнул и, сжимая свой драгоценный пакет, двинулся к дверям. Но вдруг замялся: – Дядя Петя, у вас неприятности? – С чего ты взял? – Ну… кажется. Я вздохнул: – Слушай, Алешка… тебе приходилось делать то, чего не хочется? Что кажется совсем неправильным? Мальчик кивнул. – Вот… мне сейчас приходится, – объяснил я. – Вы же взрослый! – сказал Алешка с удивлением. Я невольно рассмеялся: – Это не помогает, поверь. Пошли, я тебя провожу до калитки. Тирана в саду по-прежнему не было. И в доме ведь не слышно было… Я слегка насторожился, но вначале все-таки довел пацана до ограды, а лишь потом прошел по саду. Никого. А в прихожей меня уже ждали. Маша и Карел. Рептилоид взгромоздился на перила и выглядел невозмутимым, как всегда. Девушка стояла с пистолетом-парализатором в руках. Самое смешное, что и это меня уже не удивляло. – Что это за мальчик? – резко спросила Маша. – Не «что», а «кто», – обходя ее, сказал я. – Сосед. Я ему сувениры порой привожу. Маша схватила меня за руку. Прошипела: – Да ты что, спятил, Петр? Нашел время в игрушки играть! Если бы он увидел Карела? – То ты бы пальнула в него? – закончил я. Маша замолчала. – А потом счетчик почистил бы ребенку память? – Не твое дело! – Девушка по-прежнему держала меня. И направила пистолет в мою сторону. – Ты рисковал всем! Андрей Валентинович… Во мне что-то дрогнуло и сломалось. Я перехватил ее кисть, вывернул, заставляя выпустить пистолет. Карел начал пятиться вверх по перилам – молча, не отрывая от нас взгляда. Несколько секунд Маша пыталась бороться, потом сдалась. – Это мое дело, – сжимая ее кисти, сказал я. – Это мой дом. Мальчик – мой друг. Андрей Валентинович – мой дед. – Ты мешаешь… – сказала Маша. Сдавленно, словно я ее за горло держал, а не за руки. – Портишь все… – Хочешь, испорчу все окончательно? – Я улыбнулся. – Потребую, чтобы ты осталась на Земле? Ее руки обмякли. – Извини. – Слишком уж быстро Маша это сказала. – Я испугалась за успех… Я отпустил ее и пошел на второй этаж. Карел проводил меня мерцающими глазами. Маша стояла, растирая кисти. Да что же происходит! Мой дом уже не мой дом? Играем в заговорщиков? Ей к психоаналитику надо отправиться, а не в космос! Не знаю, слышал ли дед нашу перепалку, дверь у него была полуоткрыта. Наверное, да. Но он ничего не сказал. Великий шовинист сидел прямо на полу и пролистывал фотоальбомы. Пухлые семейные альбомы, из тех, что наводят ужас на несчастных гостей. Дед маленький, дед в институте, дед на стажировке в Штатах, дед с бабушкой… давно ее нет в живых… Дед с моим папой. Папа в армии. Папа с мамой… и мной в проекте… Я, голышом на пеленках… Чего он взялся за старые фотографии? При моем появлении дед резко захлопнул альбом. – Все прошло нормально? – Да. Я в экипаже «Волхва», послезавтра старт… Ты не видел собаку? – Видел. Маша отвезла Тирана в питомник. – Что? – завопил я. – Маша. Отвезла. Пса. В питомник. Дед с кряхтеньем поднялся. – Петя, дом будет пустым. Через сутки его опечатают и начнут рыться в документах. Я не хочу, чтобы пес получил пулю, защищая наше барахло. Маша оплатила его проживание в питомнике в течение двух лет. Мы заберем его, вернувшись. Надеюсь. Как всегда, дед был прав. Но… – Почему ты не сказал мне? Я бы с ним попрощался! – Петя, нельзя оставлять кусочек души за спиной. Не нужны лишние прощания. – Они не лишние… – У меня защипало в глазах. Ну да. Не оставляй ничего позади… Все равно останутся – Земля, Россия, дом… хитрый паренек Алешка, для которого я лишь источник сувениров. Я еще никогда не уходил, так четко зная, что могу не вернуться. Даже перед первым, тренировочным полетом в космос не дрейфил, как сейчас… – Петр, собаке будет там хорошо. Неужели ты думаешь, я не переживаю? Я через силу кивнул. – Дом будут обыскивать, – продолжил дед. – Я уже сжег все свои бумажные документы и стер информацию на машине. Почисти свой компьютер тоже… если там есть что-то личное. Отформатируй диски, и лучше – несколько раз. Его ноутбук и впрямь был включен, но экран оставался темным, лишь с парой строчек БИОСа. А в камине – очень много легкого белесого пепла. – Хорошо, дед. – И возьми эти альбомы, – вздохнул дед. – Вынеси в сад. Сожги. В комнате не хочу, слишком много вони. Он что, серьезно? – Не хочу, чтобы чужие руки лапали наши лица, – сказал дед. – Ты уж прости старика. Пленки где-то есть, потом распечатаем все заново… если вернемся. – Дед… – Петя, прошу тебя. Я колебался. – Или мне самому тащить их в сад? – тонко закричал дед. – А? Самому? …С грудой альбомов я вышел из дома. Маши внизу уже не было, и рептилоида тоже. Я оттащил альбомы в дальний угол сада, где в детстве жег костры и строил каждое лето шалаш. Бросил их на жухлую траву. Что-то чудовищное в этом было, противоестественное. Человеку не стоило придумывать фотографии – зная, что порой их приходится жечь. С распахнувшихся страниц на меня смотрели лица – деда, родителей, меня самого, знакомых и незнакомых людей… Вот дед, еще не старый, на каком-то конгрессе. А вот… надо же… с Даниловым! Совсем молодым, но каким-то сжавшимся, неловким, отводящим от объектива взгляд. Не любил я смотреть старые снимки – а зря. Я достал из кармана спички, которые торжественно вручил мне дед, и тут взгляд упал на фотокарточку родителей. Со мной на руках. Уменьшенная копия той самой фотографии, что висит у деда в кабинете. |