Онлайн книга «Пять баксов для доктора Брауна. Книга 2»
|
— А почему молодой Робинсон разорвал помолвку? — бабуля с достоинством жевала кусочек коричневого хлеба. — Неизвестно? — Не говорят, — хозяйка по-индюшачьи повертела головой. — Скандал! Позор! Я всегда говорила, что легкое поведение до добра не доведет! На словах «легкое поведение» миссис Гейзер сделала особое ударение, глядя на бабулю. — Это вы на что намекаете? — взвилась та. — Я намекаю? — Ну не я же! — С чего же вы так решили, интересно? Компаньоны спешно покинули поле боя. — Не надо было тебя слушать, — бормотал Дюк. — «Здравый смысл, здравый смысл!» Хорош здравый смысл! — Ты сам просил! — отбивался Джейк. — Ну не знаю я другого способа отвадить твою барышню так, чтобы тебе самому не пришлось с ней объясняться! Но не успели они обсудить обстановку, притащилась жена председателя городского совета, миссис Макферсон. Этакая бодро скачущая дама с бодро скачущей прической. Дама эта приходила уже в третий раз. Она во что бы то ни стало хотела узнать, как дела у ее родных во Фриско, и каждый раз выходила на фотографиях то в кондитерской, то на улице, за руку с девочкой лет трех (дочь Макферсонов как раз недавно вышла замуж), то, вот сегодня, — прогуливающейся с двумя таксами. Каждый раз приходилось пожимать плечами и оправдываться, что, мол, материя тонкая, непредсказуемая, и, мол, мало ли, что мировой универсум выдать может. Джейк, выставленный в коридор, увидел, как М.Р. долго и задумчиво слушал, потом помотал головой. Говорил он тихо. Джейк тоже потряс головой — авось станет лучше слышно. Дама настаивала. Дюк что-то ответил, самым безнадежным образом глядя в стол. Дама заботливо что-то предложила. Потом, похоже, еще что-то. Выслушала М.Р. и — уже раздраженно — задала какой-то вопрос. Дюк поднял страдающие очи потолку, но не высокомерно, а так, не от меня, мол, зависит. Дальше Джейк не увидел ничего, потому что его резко взяли за плечо и отвернули от двери. — Замышляем очередное вранье, да? — хозяйка уткнула руки в бока. — Ну как же, мы же здесь идиотки! Старые курицы! Вешай лапшу, сколько хочешь! Вот так, да? — Мэм, — спросил Джейк, — что случилось? — Случилось! Он еще спрашивает! Случилось, а! Джейк попятился, но отступать было некуда. Наоборот, надо было правдами и неправдами увести квартирную хозяйку от двери, чтобы не вышло скандала двойного. — Мэм, — осторожно сказал искатель приключений, — может быть, вы расскажете мне все внизу? Он там занят… — Ах, он еще и занят? — голос миссис Гейзер предвещал бурю самым недвусмысленным образом. — Ну, сейчас он увидит на небе звезды! Эй, вы, бабуля! — Что случилось, миссис Гейзер? — выглянула та, для предосторожности не показываясь целиком. — Уехал! — коротко ответила та. — Представляете, уехал! Даже записки не оставил! — Куда уехал? — испугалась миссис Буддл и выбралась в коридор. — Надолго? — Мне, — в это слово миссис Гейзер вложила все, — он не доложился! — На что это вы намекаете? — бабуля Буддл тоже подбоченилась. — Это я намекаю? — взвилась миссис Гейзер. — Не я же! — Это я намекаю? — не успокаивалась миссис Гейзер — Не я же! — Подождите вы, Летиция, — сказала вдруг миссис Буддл. — Может, вернется? — Вернется?! — еще хуже завопила миссис Гейзер. — Вернется он, как же! Она схватила бабулю за плечи и подтолкнула к номеру пятому. Дверь пятого не была даже заперта. Д.Э., которого миссис Гейзер приволокла за шиворот, заглянул внутрь. В комнате было пусто. Ни стола с часовым станком, похожего на столик для швейной машинки, ни лампы, ни стула с вонючей жилеткой на спинке. — Думаете, это все? — хозяйка повернула бабулю к себе лицом. — Нет, дорогая, это еще цветочки! Вот! Фотографии отличались только тем, что на одной миссис Гейзер, под руку с Флинтом в воскресном сюртуке, выходила из лютеранской церкви — одновременно сидя в кресле в ателье. В толпе праздничных прихожан выделялась только миссис Буддл с перекошенным лицом. Именно эта гримаса была гордостью Козебродски, который — помните? — как-то ухитрился щелкнуть бабулю возле уборной. А на второй уже бабуля, едина в двух лицах, сияя, как медная сковорода, выходила под руку с женихом — из католической церкви на Мейн-стрит. Лицо миссис Гейзер, прекрасно заметное в толпе, выражало ужас и отвращение. (Жилетная пуговица Козебродски очень удачно застала ее обнаружившей на обеденном столе таракана). Свадебные гости на обеих карточках были не просто одинаковыми. Это были одни и те же гости. Дверь номера четвертого распахнулась. — Послушайте, — настаивала жена председателя городского совета, — я вас не тороплю. День, два, даже неделю могу подождать. Я ведь прекрасно понимаю, что имею дело с тонкими сферами. Может быть, у вас будет более удачный день, а? Давайте, мой дорогой, я зайду во вторник? Да? Что вы скажете насчет вторника? — Во вторник-во вторник! — нехорошо усмехнулась миссис Гейзер. — Шарлотта, вас только нам и не хватало. Взгляните. Молчание длилось гораздо дольше того времени, которое требуется даме средних лет, чтобы рассмотреть две фотографии. — Но если бы это было все! — миссис Гейзер усмехнулась еще более нехорошо, и триумфально развернулась к компаньонам. — Знаете, Шарлотта, кто на самом деле эта парочка? Она выдержала театральную паузу, достала из кармана платья мятый листок, расправила и помахала им в воздухе. — Джулия Дей! Та самая Джулия Дей из Сан-Франциско! Д.Э. Саммерс ухватился за карман брюк. В доме воцарилась тишина. Только канарейка в лавке продавца птиц продолжала тенькать. — Мне сразу показалось, что что-то здесь не так, — медленно и страшно проговорила жена председатель городского совета. — Моя интуиция еще ни разу меня не подводила. Ну, ничего, я этого так не оставлю! Я этого так не оставлю! Дамы вопили теперь уже в три глот… то есть, конечно, лица. М.Р. был бледен. — Так, — сказал Джейк, — ясно. Делаем ноги, только тихо. Но тихо сделать ноги не получилось: дверь третьего номера открылась во второй раз. Миссис Макферсон перестала кричать. В дверях, бледная и несчастная, стояла барышня на выданье. Она все слышала и в руках у нее была газета. — Сэр, — аж застонал Дюк, — мне конец! И точно. — Мисс Буддл, вы что, успокойтесь! — увещевал Д.Э., пытаясь удержать поэтическую барышню от смертоубийства. — Не лапай, свинья! — огрызалась та, лягаясь и пытаясь добраться растопыренными ногтями не до одного, так до другого. — Или он на мне женится или живым не уйдет! — Я вот ему женюсь, голодранцу! — бабуля отдирала внучку от компаньонов. — Чтобы духу этого паршивца рядом с тобой не было! |