Онлайн книга «Ее я»
|
Фаттах рассмеялся: – В себе я уверен. А вот что творится в штанах у Фахр аль-Таджара, я, конечно, не проверял, не знаю! Господин Таги со смехом сказал: – Я уважаемому мулле ответил так: сами женщины очень порядочные. Они в дивизии холостяков устоят, а что уж говорить о наших веселых старичках! * * * Фаттах рассказал об этом плане своей невестке, и матушка, посмеявшись, ответила ему так: мол, дом у нас большой, приводите ту, которая вам больше приглянется, пусть у нас вышиванием занимается… – Я уже свои цветы собрал, – махнул рукой Фаттах. – Муку просеял и сито на гвоздь повесил… За оставшуюся до события неделю Фаттах и Фахр аль-Таджар несколько раз встречались в кофейне Шамшири, темой их бесед был все тот же предстоящий «праздник обновления». Его обсуждали многие, принося самые разные вести: – …Хадж-Реза поначалу думал. что все это детсеие забавы правительства, но вот эти повестки, или письма, которые вручают под подпись, – это его доконало. Говорят, он собирает вещи, нанял три грузовика и переезжает поближе к гробницам святых имамов [65] . Остаток жизни хочет рядом с ними провести… – Это какой Хадж-Реза? Хадж-Реза гончар? – Да нет, Хадж-Реза Мамон… – …Не только Хадж-Реза Мамон, многие уезжают. В основном, в Кербелу и Неджеф. В Неджефе очень много иранцев. И Хусейн Тэла, и Асгар Хадж-Хасан уехали… – Если жене и детям что-то угрожает, это, конечно, не жизнь. Потому и уезжают… – Из-за этих «держи-хватаев» в городе Рее один полицейский сорвал чадру у женщины на сносях, а у нее выкидыш случился. – Скоро по домам ходить начнут, конфисковывать все, что похоже на чадру. – Все было понятно уже несколько лет назад, когда он приехал в Кум, а жена и все женщины без чадры… – Не только чадру – абу и чалму хотят запретить… – И на этом не остановятся: шапку-«пехлевийку» носить заставят… Фаттах снял с головы свою тюбетейку, рассмотрел ее и рассмеялся. Не мог он себя представить в шапке-«пехлевийке»! Старик, сидевший в той же кофейне, обратился к нему: – Хадж-Фаттах! А вы как поступите? Вы и Фахр аль-Таджар – руководители цехов. Инша Аллах, вы-то сумеете с честью выйти из этой ситуации! Фаттах улыбнулся: – Аллах велик. Мы решили залечь в укрытие и переждать, а тех, кто сам залег, на лопатки не положишь! Так он говорил, но в душе чувствовал страх. Не перед «праздником обновления», а при мысли о том, к чему приведет весь процесс обновления. * * * В день «праздника обновления» Фаттах заехал на своем «Додже» за Фахр аль-Таджаром. Поскольку ни тот, ни другой не хотели, чтобы их видели с незнакомыми женщинами, они договорились встретиться с Таги перед самым вечером возле Арсенальной площади. Фаттах сидел на переднем сиденье, Фахр аль-Таджар сзади; садиться сзади вдвоем Фаттах считал неуважением к водителю. В то же время он извинился и перед Фахр аль-Таджаром, что не сидит с ним вместе. Потом сказал водителю: – Если помнишь, когда я тебя отправлял на курсы шоферов, то предупредил, что мой шофер должен держать рот на замке. Я тебе говорил, что, если будешь на меня работать, можешь увидеть все что угодно, вплоть до отрезанной головы, и все равно – молчок! Шофер подтвердил, что был такой разговор, и Фаттах продолжал: – Сегодня как раз увидишь нечто вроде отрезанной головы, которую уже не пришьешь. – Будьте спокойны, хозяин! – заверил его шофер. Возле Арсенала показался желтый «Воксхолл» господина Таги, и водитель Фаттаха вытянул шею, словно и впрямь ожидал увидеть отрезанную голову. Но, заметив трех женщин, заулыбался и повторил: – Будьте спокойны, хозяин! Оба автомобиля продолжили путь друг за другом, причем автомобиль Фаттаха – первым. На заднем сиденье второй машины три женщины вязали спицами, а с заднего сиденья передней машины Фахр аль-Таджар то и дело оглядывался, пытаясь рассмотреть их лица. Свернув с улицы Лалезар, они попали в полосу света от газовых фонарей. Муниципалитет арендовал на этот вечер «Розовый сад», где и устраивался праздник. Машины остановились и шестеро вышли из них, а водители остались: шофер-армянин первой машины и Фаттахов водитель-шамиранец. Торжественная иллюминация при входе была слепяще яркой, курилась рута на золотом подносе, и двое охранников по-военному приветствовали гостей. Войдя, все шестеро немного помедлили: трое мужчин встали вместе, трое польских дам тоже вместе, поодаль. Они стояли, смущенно опустив глаза. Фаттаху на миг стало не по себе, он взглянул на господина Таги, а тот посмотрел на него, и был он вовсе не таким веселым, как обычно. А вот Фахр аль-Таджар выпученными глазами изучал покрасневших женщин и в конце концов остановил свой выбор на одной из них и заулыбался: – Таги, дорогой, я надеюсь, мне составит компанию эта прелестная мадам! И он шагнул было к ней, но она оттолкнула его руку, и подбежала к Таги, и заговорила с ним о чем-то на незнакомом языке. Он вполголоса что-то ответил ей, потом обратился к Фахр аль-Таджару: – И стыд потерял, и совесть растоптал… Ты что, для «дэнсинга» сюда прибыл? Знаешь, что она говорит? Говорит, я тебе, то есть мне, доверилась, а тут получается, что те стамбульские матросы были лучше иных здешних. – Он вздохнул. – Притча о мяснике, который спас ягненка от волка, чтобы потом самому зарезать… Фаттах опустил голову и пошел к выходу, но господин Таги догнал его и с досадой схватил за руку: – Поздно, Фаттахи! У нас нет выбора, пойдем! Женщины будут сидеть отдельно, а мы втроем поодаль от них. Фаттах пробормотал: – Позор, позор… – Но вскоре он овладел собой и сказал господину Таги: – Страшно опозорили нас, Таги! Мы что же, значит, должны любую прихоть этих подлецов выполнять? Унизили нас, Таги! Желтый осенний парк казался упокоившимся, умершим. В глубине его горел большими окнами павильон, к которому они и направились. Под ногами Фаттаха и господина Таги, шагавших впереди, шуршали опавшие листья. за ними шел Фахр аль-Таджар, и замыкали шествие три дамы-полячки. В дверях павильона стоял уже знакомый им европейского вида франт. То и дело поправляя песне, он вгляделся в шестерых подходящих и, убедившись, что женщины без платков, начал всех приветствовать: – Добро пожаловать, господин Таги! Господин Фаттах! Господин Фахр аль-Таджар! Благодарю за визит, вы оказали большую честь. Прошу вас, прошу вас, приглашайте ваших дам. Уважаемые дамы! Вы оказали большую любезность, снизошли, можно сказать, и как это все по-современному! Какие вечерние шляпы, да с белыми перьями! Какой вкус! Какой талант! Пожалуйста, прошу вас… |