Онлайн книга «Белорусский набат»
|
… – И это дает нам право – решать. … – Я ответил тебе на вопрос, почему я тебе не поверил? Марк хотел что-то сказать, но я опередил: – Знаешь, я никогда не ненавидел ни Запад, ни Америку. Честно. Но в данном случае… вы показали себя во всей красе. Мы оба знаем, что негодяи – ультранационалисты – сожгли заживо людей в Одессе, совершили много других злодеяний, а теперь они пришли к власти. Благодаря вам, Марк, – именно вы привели их к власти, именно вы оказывали на нас все давление, какое только возможно. Мы оба знаем, что «Боинг» был сбит украинской ракетой и украинцы сделали это умышленно. Они совершили умышленное убийство, а вы умышленно стали его соучастниками, приняв решение скрыть и исказить факты. Потому что факты были очень неудобны. Они мешали вам, и вы их исказили. Вы долгое время закрывали глаза на происходящее и дозакрывались до того, что был убит американский посол. Когда-то давно вы казались нам образцом, на который надо равняться. Судьей, имеющим право судить. Но теперь вы – не более чем соучастники. И я вам не верю. – Черт… – Вот именно. Мы помолчали, слушая пульсирующий рев моторов. – Мир. – Мир? – переспросил я. – Мир, – подтвердил Марк. – Я прибыл с тем, чтобы предложить вам мир. – Какой мир? Нам уже предлагали мир. Минский, Вильнюсский, Хельсинкский процессы – забыл? – На сей раз – все серьезно. Мир заключается в том, что мы снимаем все санкции. И заранее отказываемся их вводить, что бы вы ни сделали с Украиной дальше. Это – ваша зона интересов. Делайте что хотите. – Звучит мелодраматично и неискренне. Как провокация для введения очередного по счету пакета санкций. – Это правда! – разозлился Шоу. – Ты что, не понимаешь? Ни мы, ни вы больше не можем позволить себе враждовать. У вас – ситуация на грани социального взрыва. У нас и в Европе – немногим лучше. Мы больше не можем себе позволить противостоять друг другу. Пришла пора принимать стратегические решения. Кто-то должен открыть Россию – как Никсон в свое время открыл Китай. Странно, но я думал, в общем-то, так же. Но думал, а не говорил. – Две ошибки, – сказал я. – Первая: у нас ситуация не на грани социального взрыва. И если власть сменится, то на более консервативную. Потому что мы не слепые. Знаешь… если вы мечтали насадить у нас демократию, то я вас поздравляю. Нет лучшего средства против демократии в России, чем ежедневная программа теленовостей, где рассказывают про Украину. Хоть немного, но рассказывают. Посмотрел это – и при слове «демократия» у тебя чешутся руки. – А какая вторая? – Вторая в том, что мы можем позволить себе враждовать. Мы столетиями жили в ожидании нашествия из Европы. Поживем и еще. – Как бы то ни было – я сейчас искренен. Мы – сейчас искренни. – Кто это – мы? – Новая команда в Вашингтоне. Извини, никаких имен. – А почему ты решил передать это послание через меня? – Потому что я один из многих. Послание все равно дойдет. Вопрос в сроках. – Этого не хватало. Скорее всего, об этом уже знают в Киеве. … Хотелось поверить. Если честно – хотелось. Мы все очень устали. Мы просто хотим, чтобы это все кончилось, вот и все. Многие хотят. – Сделаем так. Мне нужен показ. – Показ? – Да. – Что это? – Ты не знаешь, что такое показ? – Нет. – Парень, ты откуда? – искренне удивился я. – Я из ФБР, – сказал Шоу, – отдел по борьбе с терроризмом. – Вот как? – Да, именно так! Может, я не знаю ваши штучки… – Проехали, – перебил я. – Тогда слушай. Показ – это нечто такое, чего нельзя сделать без связей в самых верхах. Понимаешь? – В общих чертах. – Я прошу тебя сделать это. Если ты это делаешь, ты доказываешь мне, что с тобой можно иметь дело. Если нет – о чем дальше разговор? – Окей. И о чем идет речь? Я подумал. – Сейчас. Набрал телефон Сереги. Тот взял не сразу, фоном гремела музыка. – Алло… – Разговор есть. В туалет выйди. – Братишка, ты… Перезвони завтра, не могу говорить… Я набрал снова. С ходу сказал: – Еще раз бросишь трубку – ищи другую шестерку за вами разгребать. Выйди в туалет, разговор есть, прямо сейчас. Совсем мозги пропил? – Лады… Снова музыка, недовольные женские голоса… мужской. Музыка… как люди слушают эту мерзость. – Да… але. – Есть банк на примете санкционный? Или фирма? – Банк… ну ты даешь… ты чего, деньги заморозил… – Мозги включай. Контакты есть? Кому надо санкции срочняк снять, и кто за это готов прямо сейчас выложить наличкой. Давай, не тормози… – Ну… – неуверенно сказал Серега, – можно в пару мест позвонить. – Так звони. Для чего человеку телефон дан? Звони. – Люди спят все. Или отдыхают. До завтра не ждет? – Вот так вы страну и просираете. Нет, не ждет. – Ладно, – Серега окончательно врубился, – не пыли. В чем тема, конкретно? – Конкретно – ты называешь мне фирму или банк, которые хотят выйти из американских санкционных списков. Я вывожу. Они башляют. Сколько – реши сам, но не продешеви. – Чо, серьезно? – А ты думаешь, я по пьяни треплюсь? Десяти минут хватит? – Час. – Минут двадцать. Не больше. Тут у меня человек сидит. – Добро. В трубке загудели гудки отбоя, Шоу внимательно смотрел на меня. За нашими спинами бесновались моторы машин. – И? – Сейчас перезвонят. Минут двадцать. – В чем суть? – Я называю фирму. Ты снимаешь с нее санкции. – То есть? – Санкции, санкции. Ваш Минюст… или Госдеп, или кто там у вас, держит нас под санкциями. Я тебе назову отдельную конкретную фирму. Ты звонишь в Вашингтон и говоришь, чтобы ее вывели из санкционных списков. Сроку – три дня. Если сделаешь – я поверю, что ты серьезный парень с серьезными связями. Нет – до свидания. – Что это за фирма? – Пока не знаю. Друган вот перезвонит. Он назовет. Шоу стукнул кулаком по ограде: – Это так просто не делается. – Почему? – В санкционные списки просто так не попадают. И для того чтобы из них выйти, нужны не менее веские основания. |