Онлайн книга «Белорусский набат»
|
А пока у них было то, что было, и двое снайперов Секретной службы, точнее, стрелок по фамилии Коллинз и наблюдатель, известный как Эл Тако, или Эль Тако, отложили в сторону винтовку и работали с «Джоном». Работы особой не было: перед ними была обычная постиндустриальная американская улица захолустья – дорога с желтой разделительной, безликие быстровозводимые склады, в которых хранятся тысячи тонн китайских товаров, ждущих своих американских покупателей, серая и жухлая трава да шум автострады, который здесь почти не слышен после того, как поставили шумоизолирующие щиты… – Эл… – Что? – Мой отец работал на таком же заводе, слышишь? – Да. И что? – А теперь его нет. Посмотри, и этого завода нет. Одни склады. И где работать? Кто производит то, что лежит на этих складах? – Пусть лучше об этом думает тот парень, которого мы охраняем. – Нет, должны подумать все мы, – сказал Коллинз. – Мне понадобились тапочки для душа, я пошел в «Хоум Депо» и купил. Китайские. Есть что-то, что мы не китайское покупаем? Я уже не помню… – Хватит. Лучше посмотри вон на того типа… Тако указал объективом на какого-то парня в белой рубашке – негр, лет тридцати, не оборванец, не бомж, чистый. Но у него не было машины, и он привлекал этим к себе внимание – в США каждый, у кого нет машины, привлекает к себе внимание. Еще он осматривался по сторонам, читал вывески… – Что он делает… что ты делаешь? – Может, у него сломалась машина? – В таком случае почему ему не вызвать трайпл-эй [56] ? – Не знаю. Может, у него есть долг. Или он ищет что-то. – Что он может тут искать? – Друга… не знаю. Поставил его на опознание? – Поставил. – Ну и все. Он не агрессивен, оружия не видно. – Он не уходит. Стоит на месте. – Эй, это не запрещено законом. И он один. – Мне он не нравится, – упорно повторил Тако. – Ну и черт с ним. Лучше скажи, если все, что мы потребляем, делают китайцы, то как мы с ними расплачиваемся? – Может, они тоже что-то потребляют. Например, «Боинги». – Да, но что мы будем делать, когда они научатся делать и «Боинги»? – Не знаю. Может быть, будем продавать записи Эминема. Петь, как Эминем, китайцы точно никогда не научатся. – К их же благу. Но я серьезно. Тебе не кажется, что все идет в задницу? – Почему так? – А почему мы здесь прячемся? – Мы не прячемся. – Только не говори, что это учения. Зачем мы поссорились с русскими? Мы поссорились с арабами, с русскими… слишком много врагов. – Для снайпера ты слишком много говоришь. – Это мне не мешает. Чтобы прервать размышления словоохотливого напарника, Тако взялся за рацию. – Беглец, здесь Фалькон, ответьте. – Беглец на приеме. – Пост Фалькон, у нас все тихо. Движения нет. – Фалькон, доклад принял. – Беглец, долго нам еще тут торчать? – По обстановке. Вам нужна смена? – Пока нет, сэр. У нас еще остался кофе. Удивительно. Тако был известен как настоящий кофеман. Он не имел каких-то особых предпочтений – просто пил все, что было кофе. – Пришлю вам кофе. Фалькон, отбой. Тако положил рацию, посмотрел на аппарат. – Установлен? – Нет. – Ну и все. Это простой парень, отключай эту хрень. Какую машину ты собираешься покупать? … – Я хочу «Гранд Чероки». – Это дорого. – Плевать. Зато круто и топливо жрет не так, как «Шевроле». – Ты не пройдешь кредитный рейтинг. – Это почему? – Потому что ты на грани вылета с работы. Из-за болтливости. Джи-мены [57] не чешут языком, как старые бабки. – Эй, кто тут старая бабка? – Ты. Аппарат мелодично пиликнул: пришли данные. – Чертов зуммер. – Это тебе не сотовый. – Заткнись! Тако, пораженный грубостью напарника, уставился на него. – Дейтон Ахмед… – с ужасом прочитал Коллинз, – гражданин Канады, родители мигранты из Сомали, тридцать один год. По данным, предоставленным британской Секретной разведывательной службой, крайне нетерпимый религиозный фанатик, предположительно участвовал в боевых действиях в Сирии и Сомали на стороне радикальных исламистов, имел контакты с Самантой Льютвейт, известной как Белая вдова, предположительно участвовал в налете на Киншасу, вербовке… Тако схватился за рацию. – Беглец, здесь Фалькон – Красный, у нас в поле зрения лицо, подозреваемое в террористической деятельности, идентифицирован как опасный религиозный фанатик, исламский экстремист, прием. – Фалькон, Красный принял, сообщите – указанное лицо враждебно? – Нет, сэр, но он торчит тут не меньше двадцати минут и разговаривает по сотовому. – Он побежал! – крикнул Коллинз. – Беглец, уточнение, цель побежала, цель побежала. – Фалькон, вас не слышу, повторите – в какую сторону цель побежала? Он бежит в нашу сторону, ответьте? – Коллинз, твою мать, куда он бежит? – К дороге! К дороге! – Беглец, цель удаляется от нас. – Машина! – крикнул Коллинз. – Вижу грузовик. В начале улицы появился грузовик, «Форд Эконолайн». – Беглец, мы видим грузовик! – Фалькон, вас не понял, уточните, какой грузовик, прием. – Банковский броневик! – крикнул Коллинз. – Идет в нашу сторону! Он идет на нас! Грузовик направлялся к зданию, разгоняясь. – Беглец, банковский броневик идет прямо в нашу сторону. Идет в нашу сторону. – Беглец всем постам – Свободный орел, Свободный орел! Уходим отсюда. «Свободный орел» было сигналом срочной эвакуации, принятом в Секретной службе США. – Эл, что мне делать!? – крикнул Коллинз. По правилам применения оружия, оснований стрелять у них не было. Тако оглянулся – подозреваемого в поле зрения уже не было. Он побежал, как только увидел грузовик. |