Онлайн книга «Люди Солнца»
Мы посмотрели в конец улицы. Действительно, между каретным цейхгаузом и родниковою башней топали, удивительно похожие на муравьев, маленькие жители имения «Шервуд». Ровной цепочкой, в капюшончиках, все в зелёном. На плечах каждого – снопик не до конца просушенного сена. Я попрощался с Климентом и поспешил к ним. Следом за муравьями прошёл мимо каминного замка, поднялся по ступеням лестницы. Прошёл сквозь ближнюю арку, соединяющую главную площадь и хозяйственный двор. Приблизился и остановился рядом с изумлённой Кристиной. А муравьи, по молчаливому жесту Гювайзена Штокса, внесли в домики ароматное сено и, выходя, стали по очереди подходить к Симеону. Медленно и церемонно обнимая его, каждый с подвыванием приговаривал: – Приветствую тебя, о брат мой! И точно так же и с Ксанфией: – Приветствую тебя, о сестра моя! А затем, опять же по жесту Штокса, соорудили собой большую зелёную гусеницу и, мерно ступая, потянулись к выходу, негромко и торжественно напевая: – У-ууУ! У-ууУ! И тут голосок Симеона уколол меня сладкой болью: – Мама, мама! Скорей надо развязать вещи! Где мой плащик зелёный? Кристина, подхватив на руки Ксанфию, второй рукой обняла его и поспешила войти в дом. Я тоже хотел войти, но мне навстречу прошагал Дэйл, отдувающийся после тяжёлой ноши: переносил груз из карет. Мы пожали друг другу руки. – Сам бы бросил всё и пошёл, подвывая, – сообщил я ему, показывая взглядом на удаляющуюся вереницу. – Да, – ответил он, – у них интересно. Вот только Чарли, Баллин и Гобо не с ними, и их нигде нет. Уверен, делают сейчас какое-то плутовство. – К обеду придут, – беспечно предположил я. Но я ошибся. Вошёл в каминный зал, сердечно поприветствовал Грэту, Омелию, Файну. – Где дамы? – Наверху, мистер Том! Детей кормят: Эдвина и Уильяма маленького. – А вы что же, кухней – одни управляете? – Конечно! – не без удивленья ответила Омелия. – Это для нас привычное и приятное дело. А плутовской троицы всё не было. Я поднялся наверх. У выхода с лестницы в коридор стояла, светясь тихой улыбкой, Эвелин. – Ждёшь? – Жду. – Здравствуй, родная. Как хорошо. Как хорошо, что светлоразумная моя жена не встречала меня ни во дворе, ни в зале. А встречала здесь, где нет никого и где можно, не пряча жгучей, до слёз, нежности, тихо обнять её, прижать ласково. Вдохнуть любимейший аромат её волос. Уловить биение сердца. – Как Уильям? – Уснул только что. Эдвин тоже. Пойдём, там с ними Анна-Луиза. Мы бесшумно вошли в детский апартамент. Анна-Луиза, засияв, босая, в белом-белом платье, быстро подошла и присела: – Доброго здоровья, милорд… Я снял треуголку, принял и поцеловал руку. – Как Луис? – Каждый день шлёт письма. В «Шервуд» приезжает только по воскресеньям. Работы очень много в адмиралтействе. – Дети спят, – тихо сказала Эвелин. – Час урочный. Идёмте обедать. Плотно прикрыв двери, мы удалились. Спустились в зал, где уже собрались за нашим длинным столом многочисленные обитатели. Я быстро пробежал взглядом. Троих плутов не было. Да, не появились они и после обеда, и мы уже уставили с Дэйлом друг в друга напряжённо размышляющий взгляд. И тут дверь зала раскрыл Тай. – Я их нашёл, мастер, – не входя, сказал он. И мы втроём зашагали – я уже понял, куда: в сторону цейхгаузов, которые недавно освободились от хранившейся в них брусчатки. Миновав каретный цейхгауз, столярку, лесопильню, а также длинный ряд «гостевых и посольских» домиков, круто повернув возле гончарного цеха, мы дошагали до бывших брусчатных складов. Вошли в длинный двор. Справа высилась стена, за которой расположился гончарный цех. Слева – ряд огромных дверей-ворот, ведущих в цейхгаузы. Все створки, кроме одной, распахнуты. Тай подошёл к этой закрытой двери. Убрал подпирающий её кол. С силой потянув, отпахнул створку. Мы вошли в полумрак, прохладный и гулкий. Тай поднял стоящий на земле зажжённый свечной фонарь, пошёл в глубину помещения. И, у боковой стены остановившись, с лязгом отдёрнул запирающий небольшую дверцу засов. Мы с Дэйлом подошли, взглянули. Обычная конторка для учётчика или кладовщика. Шагов пять на шесть, с крепким, крашенным чёрным лаком столом и двухместной скамьёй, сработанной из цельного, плоского, хорошо обработанного камня, положенного на две каменные же подставки. На этой скамье лежал на боку горбун Гобо и, распустив лиловатые губы, храпел. В углу сидел и глупо хихикал Баллин. А Чарли стоял на четвереньках, уперевшись головой в каменный угол, и со стоном икал. Я не сразу понял, что все трое вызывающе, безобразно пьяны. Переняв у Тая фонарь, поднял его повыше и быстро осмотрел контору. Если бы я обнаружил пустую бутылку, – было бы возможно определить, откуда они её стащили. Но ни бутылки, ни кувшина – ничего не было. Стало быть, вино эти трое нашли в другом месте. – Запирай, – сказал я Таю, выходя и передавая ему фонарь. – Проспятся – поговорим. Вот так. Мы закрыли дверь конторки. Тай задвинул засов. А через четыре часа мы вернулись. Принесли воду, хлеб с сыром: обед-то эти горе-искатели пропустили. Притихшие, насторожённые сидели тесной группкой на каменной скамье – маленький рыжий, маленький взрослый и хмурый с широким горбом. – Поешьте, – сказал я им, выставляя на чёрный стол корзинку с едой. Чарли быстро соскочил со скамьи, схватил корзинку, принёс её к товарищам, уселся, и тогда уже они стали жадно есть. – Где взяли вино? – спросил я у них. – Какое вино? – выпучил глазки на меня Чарли. – Вы же были пьяны. – Ничего мы не были пьяны, – проворчал, перестав жевать, Гобо и увёл в сторону взгляд. – Устали только, – добавил, честно глядя в глаза, Баллин. – Не скажете, где взяли вино, – останетесь здесь сидеть, запертые. – Нет у нас никакого вина, дядя Том! – обиженно закричал Чарли. Спрыгнув со скамьи, он развёл в стороны руки и добавил почти вызывающе: – Обыщи, если не веришь! Я улыбнулся, кивнул. Оставив им фонарь, вышел из конторки и запер дверь. – Тай, останься здесь, в цейхгаузе. Чтобы случайно их кто-то не выпустил. А мы с Дэйлом сделаем полную ревизию столовых запасов. Через час с небольшим мы с Дэйлом вернулись. – Полный порядок с припасами, – сообщил я Таю. – Бочонок с ромом даже не вскрыт. – С утра у нас были торговцы деревом, – задумчиво сказал Дэйл. – Может, у них стащили? Наверное, могло быть и так. Но у кого они стащили теперь?! |