Онлайн книга «Возвращение»
|
Так, во всяком случае, рассуждал Ван Вейтерен. Черт с ней, что она сбита с толку, неважно. Главное – чтобы она отвечала на его вопросы, а потом может думать что угодно. – Что вы хотите узнать? – спросила она. – Когда это началось? – Когда я родилась, конечно. Он нарисовал крестик в одной из граф. – С какого года она была прикована к постели? Она задумалась: – Кажется, с тысяча девятьсот восемьдесят второго. То есть полностью. До этого она тоже большую часть времени проводила в постели, но я не помню, чтобы она ходила или вставала с Рождества восемьдесят первого года. Я уехала из дома в восемьдесят втором. – Она пользовалась палкой? Женщина покачала головой: – Никогда. – Вы поддерживали отношения с тех пор, как уехали? – Нет. Как это может касаться вашего исследования? Ван Вейтерен прикусил язык. – Меня интересуют разные аспекты, и отношения в том числе, – объяснил он, ставя новый крестик. – Значит, вы хотите сказать, что ваша мать была полностью прикована к постели с восемьдесят второго года вплоть до самой смерти? – Именно. – Где она жила в последние годы? – В Ваппингене. В маленькой квартирке вместе с сестрой милосердия. Она развелась с отцом, я подумала, что она больше не хочет быть ему обузой… или что-то в этом роде. – Вы ее навещали? – Да. – Сколько раз? Она задумалась. Девочка опять начала хныкать. Сползла на пол и спряталась от его взгляда. – Три, – ответила она. Потом добавила: – Это довольно далеко отсюда. – Как менялось ее состояние? – Что вы имеете в виду? – Как она себя чувствовала? Она пожала плечами: – Как обычно. Может быть, стала чуть более счастливой. – Несмотря на то, что была прикована к постели? – Да. «Черт, – подумал Ван Вейтерен. – Что-то тут не сходится». Выйдя на яркое солнце, он почувствовал кратковременное, но сильное головокружение. Пришлось схватиться за железные перила, которые тянулись вдоль всего дома. Он закрыл глаза и собрался с силами. «Хочется пива, – подумал комиссар. – Пива и сигарету». Через десять минут он нашел свободный столик на террасе под искусственным платаном. Выпил в два приема большой бокал пива и заказал новый. Закурил и откинулся на спинку стула. «Черт, – подумал он снова. – Какого дьявола здесь не сходится?» Сколько отсюда до Ваппингена? Двести километров? Не меньше, это точно. Но если сегодня пораньше лечь, то, может быть, он сможет проехать двести километров? С остановками и передышками, потихоньку. Кстати, ничего страшного, если придется где-нибудь переночевать. Времени у него сколько угодно. Об этом можно не беспокоиться. Ван Вейтерен проверил в папке адрес. В любом случае лучше позвонить и договориться о встрече. И зачем менять маску, раз эта так хорошо работает? Принесли второе пиво, и он отхлебнул с него пену. «Что за дьявольская история? – подумал он. – Приходилось ли мне когда-нибудь идти по более тонкой нити, чем эта? Это даже хорошо, что никто, кроме меня, этим не занимается». 36 – Что мы тут делаем? – спросил Юнг. – Обедаем, например, – ответил Мюнстер. – Садись и делай вид, что ты здесь завсегдатай. Юнг осторожно сел и оглядел шикарное помещение. – Это будет не так уж легко, – отметил он. – Но зачем все это? Подозреваю, что обед в самом дорогом ресторане города не презентовали нам за наши заслуги. – Видишь того типа в синем костюме у рояля? – спросил Мюнстер. – Да. Я же не слепой. – Рейнхарт утверждает, что он возглавляет одно из неонацистских движений… Кстати, его зовут Эдвард Массек. – По виду не скажешь. – Не скажешь. Он хорошо конспирируется, как утверждает Рейнхарт. Но все же есть доказательства. На самом деле он стоит за множеством гадких делишек. Это и пожары в лагерях беженцев, и массовые беспорядки, и осквернение могил. Ну а здесь он ждет одного представителя крупного бизнеса, очень важную шишку. Мы не знаем кого именно, но, когда тот появится, мы должны наблюдать, как они с четверть часа будут обмениваться бумагами. Потом ты должен будешь выйти позвонить по телефону в вестибюле, а я их арестую. Рейнхарт и другие ждут в патрульных машинах неподалеку. – Вот оно что, – отозвался Юнг. – А почему Рейнхарт не здесь? – Массек его узнает. А теперь мы воспользуемся случаем и поедим. Что скажет ассистент о муссе из омаров на закуску? – Да я его только что ел на завтрак. Но могу попробовать затолкать в себя еще немножко. – Как там продвигается дело Верхавена? – спросил Юнг, пока они ждали горячее. – Есть какие-то новости? Мюнстер пожал плечами: – Я не знаю. Меня ведь тоже отстранили. Похоже, больше на него не собираются затрачивать ресурсы. Наверное, это можно понять. – Почему так? – Думаю, что не хотят копаться в тех судебных заседаниях. Если окажется, что он был невиновен, начнутся всякие перестановки… не говоря уже о скандале в газетах и на телевидении. Юнг почесал в затылке: – А что говорит комиссар? Мюнстер помедлил с ответом: – Не знаю. Он по-прежнему на больничном. Но ясное дело, он не сидит дома и бьет баклуши. – Это правда, что он кого-то подозревает? Я слышал краем уха вчера в столовой после обеда. То есть что у него есть на примете возможный убийца. Любопытство Юнга было трудно спутать с чем-то еще, и Мюнстер понял, что вопрос вертелся у него на кончике языка все это время. – Ну, – сказал он. – На самом деле я без малейшего понятия. Я ездил с ним в Каустин, когда он только вышел из больницы… Он зашел в дом и провел там около часа, а потом выглядел так загадочно, как будто… Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Юнг кивнул: – Черт возьми, это невероятно. Мы вчетвером или впятером прочесывали эту деревню несколько недель и не нашли ничего стоящего. А он едет туда и через полчаса имеет наметку. Как? Ты и правда в это веришь? Мюнстер задумался: – А ты сам как думаешь? – Понятия не имею. Это ты у нас знаешь его лучше всех. «Да, наверное», – подумал Мюнстер. Хотя иногда у него появлялось такое чувство, что чем ближе они сходятся, тем более непостижимым кажется ему комиссар. |