Онлайн книга «Возвращение»
|
– Расскажите, пожалуйста, что вы делали пятого июня тысяча девятьсот девяносто второго года. – Нет. – Вы знаете, что в этот день делала Анна? Она не ответила. Только посмотрела на него своими мягкими карими глазами без тени смущения или беспокойства. – Как далеко отсюда до «Ульменталя»? – Двадцать пять километров, – не задумываясь, ответила она. Ван Вейтерен допил чай. Прислонился к стене и прислушался к тишине, которая повисла над их столиком. «Удивительно, сколько информации можно передать с помощью молчания», – подумал он. Он мог бы сейчас задать важные вопросы, конечно, такова обычная процедура… Он не получил бы на них ответов, но по привычке ловил бы нюансы в высказанных словах. Данная ситуация была совершенно необычна: это почти что стилизованное молчание разительно отличалось от рядовых сценариев. На мгновение он опять почувствовал головокружение. Может быть, и не то послеоперационное головокружение, но чувство слабости и беспомощности, ощущение потери почвы под ногами… или понимания чего-то такого, что раньше казалось очевидным. И огромное, колоссальное чувство ответственности. – Ее душевные раны… – сказал он наконец. – Вы знали, как они появились? – Она никогда не рассказывала. – Это я понял. Но, может быть, вы, тем не менее, знали? Она снова улыбнулась: – Комиссар, я не могу обсуждать то, что больше не принадлежит мне. Он немного поколебался. – Вы верите в высшую справедливость? – спросил он. – Абсолютно. – А в земную? – В нее тоже. Мне жаль, что я не могу многого вам рассказать, но мне кажется, вы уже знаете то, что вам нужно. Мне не пристало нарушать обет и заниматься домыслами. Если бы она хотела, чтобы я знала всё полностью, то, несомненно, рассказала бы мне. Но она этого не сделала. Если бы она хотела, чтобы я кому-то передала эту информацию, то попросила бы меня об этом. Но это не так. – Подходит мне роль Немезиды? – Возможно. Профессия – это тоже призвание. Он вздохнул: – Можно мне задать вам один личный вопрос, который не касается данного дела? – Конечно. Пожалуйста. – Вы верите в то, что Бог вершит земные дела? Она сцепила лежащие на коленях руки в замок: – Да. Верю в высшей степени. – Как он это делает? – Многими способами. Через людей. – И вы верите, что он тщательно выбирает свои орудия? – Почему бы и нет? – Да так, просто подумалось, – сказал Ван Вейтерен. «Предчувствия!» – подумал он, когда в первый раз остановился отдохнуть на обратном пути. Предчувствия и воздух. Он вздохнул. Прокурор Феррати будет смеяться до слез, если я приду к нему с чем-то подобным, в этом можно не сомневаться. Не задумываясь над тем, что делает, он начал рисовать кружки на полях вечерней газеты, лежавшей перед ним на столе. Рассмотрел получившийся неясный узор и попытался для самого себя упорядочить полученную информацию. Если Верхавен и правда невиновен, то возможно, что настоящий убийца – подозреваемый. Не исключено, что Анна, его полтора года назад умершая жена-инвалид, так думала. По крайней мере, он чувствовал, что сестра Марианна предполагала, что она посещала Верхавена в тюрьме… И в таком случае, возможно, причиной визита было желание рассказать то, о чем она догадывалась! «Боже мой, – подумал Ван Вейтерен. – Вот так дедукция!» Схематично на полях измятой газеты он изобразил ход своих мыслей, и выглядело это еще печальнее. Ряд неуклюжих кругов, соединенных нечеткими, паутинообразными линиями. Тьфу, черт! «„Где неоспоримые доказательства?“ – скажет Хиллер. Если он увидит это, то, наверное, немедленно потребует от меня заявление об увольнении», – подумал Ван Вейтерен. Но тем не менее он знал, что все было именно так. Именно так все и произошло. Убийца оказался в центре круга. Сомнений больше не осталось. Дело ясно. Вдруг ему представился Леопольд Верхавен. Молодой Верхавен – успешный легкоатлет… быстрый, сильный и ловкий; скоро он окажется в книге рекордов… Середина безмятежных пятидесятых. Годы холодной войны, но одновременно во многих отношениях это было спокойное десятилетие. Разве не так? А потом? Что получилось в результате? Насколько окончательно и бесповоротно ему изменила удача? Разве судьба Верхавена не является символичной вообще? Что же это за странная вереница событий, произошедших почти полвека назад и ставших причиной его смерти? И теперь он пытается представить их себе… И какой смысл ему расследовать эту давнишнюю и всеми забытую смерть? В этой потрепанной и неправильной жизни. Действительно ли это необходимая часть его работы? И пока он сидел так и смотрел, как на темный лес и безликую дорогу опускаются сумерки, ему показалось вдруг, что все уже давным-давно прошло. Что он последний, всеми забытый солдат старой гвардии или актер из пьесы, которую давно не ставят, и никто больше не интересуется его заслугами и его игрой. Ни коллеги, ни противники, ни зрители. «Пора списывать это дело», – подумал он. Пора списывать комиссара Ван Вейтерена. Предложить ничью или переворачивать доску. К чему это бессмысленное честолюбие? Убийца разгуливает на свободе, ну и пусть себе, пора оставить его в покое! Он расплатился и пошел к машине. Нашел среди дисков Монтеверди и поставил его; в тот же миг, как послышались первые звуки музыки, он уже знал, что не сдастся. Во всяком случае, пока. «Нет, черт возьми, – бормотал он. – Юстиция или Немезида – какая разница!» 38 – Полиция! – Он протянул удостоверение, подержал его полсекунды и через три уже стоял в прихожей. – Я хочу задать несколько вопросов относительно убийства Леопольда Верхавена, Марлен Нитш и Беатрис Холден. Мы можем это сделать здесь или вы предпочитаете явиться в полицию? Мужчина заколебался. Но только на секунду. – Пожалуйста. Они прошли в гостиную. Мюнстер достал блокнот с вопросами: – Вы можете сообщить, где находились двадцать четвертого августа прошлого года? Мужчина пожал плечами: – Вы шутите? Как я могу это помнить? – Будет лучше, если вы постараетесь вспомнить. Вы были случайно не в Каустине? – Определенно нет. – У вас есть основания быть враждебно настроенным по отношению к Леопольду Верхавену? – Враждебно настроенным? Конечно нет. – Мог ли он знать вещи, которые могли повредить вам? |