
Онлайн книга «10 вещей, которые я теперь знаю о любви»
* * * Когда звонит Си, я думаю, стоит ли брать трубку. — Ужин в шесть тридцать, — сообщает она. — У меня все хорошо. Спасибо, что спросила. — Просто хотела убедиться, что ты точно придешь. — Тилли дала мне строгие указания. — Хорошо. Стив может встретить тебя на станции. На каком поезде ты приезжаешь? — Ты скучаешь по мне? — спрашиваю. — О чем ты? — Когда я уезжаю. Мне просто стало интересно, вспоминаешь ли ты обо мне хоть иногда. — Конечно вспоминаю. С тобой все в порядке, Алиса? — Строители ломают кухню. — Они хорошо работают? — Трудно сказать. Сейчас там одни развалины, как после бомбежки. Но, наверно, так и было задумано. — Алиса, мне пора вести мальчиков на тренировку по футболу. Пришлешь Стиву эсэмэску с расписанием твоего поезда? — Скажи Максу, пусть забьет гол в мою честь. — Все-таки не стоит выбирать себе любимчиков, Алиса. Ты же знаешь, дети это сразу замечают. * * * Поезд на Беркампстед забит людьми с покупками: подростки хвастаются новыми кроссовками, женщины сжимают в руках большие бумажные пакеты с длинными ручками; сиденья заняты пуховыми одеялами, кухонными комбайнами, принтерами. Мы с Тилли сидим друг напротив друга. Она задумчиво смотрит в окно, сцепив пальцы, пробегая глазами по мелькающим пейзажам. Стив встречает нас на станции. Я сижу в машине спереди, хотя предпочла бы сесть сзади, и смотрю на маленькую фиолетовую сумочку, висящую на зеркале. * * * Я стараюсь изо всех сил. Восхищаюсь обновленным зимним садом: плетеными диванами с подушками в цветочек; плетеным журнальным столиком, накрытым сверху стеклом; кактусами, похожими на колючие фаллосы, выстроившимися на подоконнике в похожих коричневых горшках. Выражаю сочувствие по поводу того, что Мартина в школе не внесли в список лучших учеников по математике. Выслушиваю рассказ о том, как на прошлых выходных Мэтью забил решающий гол. Восхищаюсь рисунком Макса — ракетой — на холодильнике. Мы с Тилли сидим на высоких стульях за барной стойкой для завтрака и смотрим, как Си режет куриные грудки на тонкие ломтики. Стараюсь не показывать, как меня раздражает, что тут все сочетается по цвету — и чайник, и сахарница, и кофейник, и урна, стоящая в специально отведенном для нее месте между холодильником и шкафчиком для вина. — Вы знаете человека по имени Даниэль? — спрашиваю я. Обе сестры внимательно смотрят на меня. — Он был знаком с мамой. И, кажется, приходил на похороны отца. Я краснею, чувствую, как жар разливается по щекам и шее. — Пожилой мужчина, немного похожий на бродягу. Си поливает томатным соусом тонкие розовые кусочки курицы, разложенные на стеклянном блюде. — Бродяга? — переспрашивает она. — Ну, или как еще их называют. Бездомные? — Как мама могла быть знакома с бездомным? Си размазывает соус по мясу. — Забудьте. Я просто столкнулась с ним однажды на улице. И вспомнила, что видела его на похоронах. А потом он пришел в дом на поминки. И еще та женщина, Марина… Если не ошибаюсь, она спрашивала, виделась ли я с человеком по имени Даниэль. Вижу, как Си и Тилли переглядываются. — Что? Си отворачивается, открывает холодильник и вынимает пачку сыра. — Что? — спрашиваю я у Тилли. — Ничего. Я вскидываю брови. — Нет, ничего. Она крутит блюдце. — Ты поговорила с ним? — спрашивает Си, натирая сыр. — Немного. — И что он сказал? Я облокачиваюсь на барную стойку и обхватываю подбородок ладонями: — Ничего особенного. Попила с ним чаю. Знаете, в Даниэле чувствовалось что-то знакомое. Я подумала: может, я видела его в детстве? Может, это старинный друг семьи? — Ты пила чай с бродягой? — Алиса! — Голос Тилли звучит неожиданно резко. — Алиса, мы беспокоимся за тебя. — Мне уже не пять лет, — отрезаю я. — Я могу сама о себе позаботиться. — Мы знаем, — отвечает Тилли. Подношу чашку к губам. Хочется швырнуть ее об стену, но вместо этого я делаю глоток, а потом с грохотом опускаю ее на блюдце: — Си, можно я воспользуюсь твоим компьютером? — Конечно, — отвечает она с облегчением. — Он в кабинете. Кабинет — маленькая квадратная комнатка в передней части дома. Полки забиты книгами издательства Reader’s Digest и старыми номерами журнала Autocar, который читает Стив. Оставляю дверь открытой. Из кухни доносится бормотание, а потом одна из сестер захлопывает дверь. Ну и черт с ними. Просматриваю туристические сайты. Четыреста фунтов — рейс в Дели. Пятьсот фунтов — до Гоа. Восемьсот фунтов — до Ла-Пас. Пытаюсь представить, как я стою с новым рюкзаком в очереди на регистрацию, ем обед из пластикового лотка, как в голову ударяет адреналин на подлете к земле. Я не стала подавать заявку на возмещение той части страховки, которую я не использовала, так как вернулась раньше — чтобы повидаться с папой. Мне почему-то стало неловко требовать ее. Но у меня остались кое-какие сбережения, и те деньги, подаренные отцом. А еще я скоро получу свою долю за дом. Просматриваю рейсы в Марракеш, Бангкок, Токио, Найроби. Потом откидываюсь на спину. Стул на колесиках, с узкими подлокотниками и обивкой из искусственной кожи. Смотрю на почетные грамоты мальчиков, висящие на стене за столом. «Мой отец умер», — говорю я себе. «Он был не лучше тех двоих, на кухне», — говорю я себе. В конце концов, может, я и смогла бы от них отказаться. Вспоминаю про Даниэля. Он и правда бездомный? Интересно, каково это — не иметь крыши над головой? Наверно, надо было дать ему денег, снять для него номер в гостинице. Выбрав три рейса в Дели, я отправляю ссылки на свой электронный ящик. * * * После ужина, когда мальчиков отправили спать, а Стив ушел возиться в гараже, мы идем в зимний сад, рассаживаемся по новым диванам, поскрипывающим от каждого движения. Си открывает вторую бутылку вина. Я еще едва ощущаю действие алкоголя, а щеки сестры уже пылают. Тилли пьет апельсиновый сок. Никто из нас больше не упоминал о Даниэле. Чувствую, что Тилли распирает от желания чем-то поделиться. Ей это весь вечер не дает покоя. — Что случилось? — спрашиваю я, и она краснеет. — Я просто думала о том, как ты похожа на маму, вот и все. Замечаю, как Си кидает на нее быстрый взгляд. Сглатываю. — Думаешь, поэтому папа… |