Онлайн книга «Командор»
|
— Может, тут поветрие какое случилось, — робко предположил барон. — Вроде чумы? — Ерунда! — отмёл Пончик досужие вымыслы. — Это же старик, дряхлее некуда. Он и умер от старости. Просто его некому было похоронить. — Шикарно… — пробормотал Акимов. — Может, они все ушли? — Куда? — Ну не знаю… На родину, может, вернулись… — А здесь у них что было? Чужбина? — Я согласен с бароном, — сказал Олег. — Надо полагать, случилась эпидемия. Подхватили какую-нибудь заразу от испанцев, те прочихались — и здоровы, а му-иски перемёрли. Не зря же местные индейцы боятся даже приблизиться к этим местам, сами слыхали. — Истину глаголешь, — согласился Быков. — Шикарно… — затянул Акимов. — Господи, да мне бы только изумруды найти! — Будем искать, — вздохнул Сухов. — Надо в храмы заглянуть! Или во дворец… — А где ты видел дворец? — А помнишь дом в два этажа? — Пошли… «Дом в два этажа» тоже был тих и пустынен. Именно поэтому корсары вздрогнули, заслышав шаркающие шаги. Из темноты к ним приблизился старик, замотанный в красный, порядком выцветший плащ. Обутый в подобие сандалий, старец мало чем отличался от увиденной Олегом мумии, разве что взгляд его обсидиановых глаз был живым и осмысленным, а осанка горделивой. Прошамкав несколько фраз, дед смолк в ожидании ответа. — Он говорить, — перевёл Хиали, — его называть Чоконта Томагата, он последний согамосо Маноа. То-магата приветствовать бледнолицых, он видеть их первый раз в жизни. — Спроси его, куда все делись? Кариб спросил, и согамосо горестно потряс головой, заговорил, чередуя протяжные гласные со щёлкающими согласными. — Томагата говорить — на земле мы не навсегда, лишь на время. Народ Маноа чах и умирал. Согамосо остался в городе один. Когда он умирать, оставаться только призраки… Дослушав Хиали, Сухов хотел было задать вопрос, но Томагата опередил его. Кариб, почтительно выслушав согамосо, обернулся к Олегу: — Томагата говорить: если нами править согамосо Испании, мы забирать золото и уходить. Только золото Маноа приносить проклятие и великое зло. Олег молча протянул Томагате тихуэлос и значительно сказал: — Коанобо. Согамосо впервые улыбнулся, и такая радость сквозила в его улыбке, такая любовь, что Сухов поневоле испытал щемящее чувство. — Коанобо… — пробормотал Томагата, оглаживая дрожащими пальцами маленький золотой диск. — Коанобо… Сжав тихуэлос в кулаке, он заговорил с куда большей прочувствованностью. Хиали передал все вопросы в приблизительном переводе, и Олег ответил на каждый по очереди. — Коанобо много страдал, но умер свободным. Испанцы, принёсшие ему страдания, умерли прежде него. Наши желания? Лично мне нужно шесть или семь больших изумрудов, а моим друзьям — немного золота. Столько, сколько смогут унести с собой. Согамосо покивал понятливо, развернулся и побрёл, сделав жест, понятный в любом времени: прошу следовать за мной. И корсары двинулись следом. Последний правитель Маноа привёл их в большую кубическую комнату, освещённую через вырез в потолке. Внизу, прямо под зиянием в крыше, находился квадратный бассейн — сюда стекала вода в дождь. Но не это привлекало внимание — у каждой из стен были сложены целые груды сокровищ. Золотые статуэтки, литые и плоские, ожерелья, диадемы, браслеты, сосуды, жаровни, нагрудники в форме сердца или диска, шлемы, броши, слитки и толстые золотые листы, свёрнутые в трубы, звероподобные фи-гурки-тунхос в виде крокодильчиков, рыбок и прочей фауны, носовые кольца серповидной формы, подвески в виде человеческой фигуры с головой птицы, ложки, чаши, полноразмерные изображения фаллосов и целые россыпи тихуэлос… Не обращая никакого внимания на сокровища, Томагата прошаркал в дальний угол и открыл большой ящик, плетённый из бамбука. Ящик был доверху полон изумрудов… — Виктор, выбирай. Акимов присел возле ящика и принялся сосредоточенно выбирать каменья, изредка присвистывая от восхищения. Наконец он поднялся, держа в руках семь или восемь продолговатых кристаллов в форме шестигранных призм. — Шикарно! — выразился он. — Даже пилить не надо, отшлифую только, и всё! Оглянувшись на корсаров, заробевших от этакого обилия богатств, Олег усмехнулся. Рассмотрев выложенные сокровища, он отыскал ожерелье из золотых фигурок — обезьянки, рыбки, кроко-дильчика, птички, ящерки, змейки — и повесил себе на шею. — Алёнке подарю, — объяснил он Пончику. — Сувенир будет. Добавив к ожерелью колье из крупных изумрудов-окатышей, Сухов повертел перед глазами свой бриллиантовый перстень и нацепил на палец ещё один — индейской работы, с изумрудом. — Ну что, ребятки, затариваемся, — сказал он, — и на выход с вещами! Ребятки набили мешки так, что еле подняли их. Согамосо глянул на корсаров безразлично и с одобрением кивнул Олегу, оценив его скромный, но изысканный выбор. — Ступайте с вашим богом, — сказал он неожиданно на корявом испанском, — и поспешите, ибо близится закрытие врат. Палица Чибча-Чумы опустится, и воды переполнят озеро Парима… — Прощай, Чоконта Томагата, — поклонился Сухов, — мира тебе и покоя. Все корсары неловко согнулись в поклоне и гуськом покицули дворец последнего из согамосо. По главной улице они ступали неторопливо — тяжесть давила на плечи, и только Олег с друзьями смотрели вокруг. Сказочный, сновидный город Маноа представал им роскошной декорацией к голливудскому блокбастеру, а не реальным местожительством. Однако позвякивавшие на шее ювелирные изделия убеждали в обратном. Оказавшись за воротами города, Сухов будто стряхнул с себя морок и пошагал веселее. Да и возвращаться было куда легче — под гору. Корсары только и кряхтели, сгибая спины под мешками. Олег улыбнулся. Забавно… Он уже не считает себя корсаром! Словно какая черта проведена была между командой и их командором. Четверо из тех, кто спускался сейчас по каньону, родились в этом времени и умрут здесь же, а он со своими полагает родными иные годы. Их там ждут, в далёком будущем. Рассевшись по каноэ, корсары повеселели — всё проще, чем нести. — Ничего-ничего… — коварно улыбнулся Пончик. — Ещё пороги впереди. Угу… — Пустяки, Понч! — фыркнул Быков. — Своя ноша не тянет! |