Онлайн книга «Я исповедуюсь»
|
И Тито развел руками, приглашая Берната принять решение. Так как Бернат даже не пошевелился, он спросил: – Хотите десерт? – И, щелкнув пальцами в сторону официанта, добавил: – Тут делают потрясающий флан. Бернат вошел в палату номер cinquantaquattro как раз в тот момент, когда Вилсон завязывал шнурки на новых кроссовках Адриа, сидевшего в инвалидном кресле. – Смотрите, какой он у нас красавец! – Еще какой красавец! Спасибо, Вилсон. Здравствуй, Адриа. Адриа их как будто не слышал. Казалось, он улыбается. В палате ничего не изменилось, хотя Бернат очень давно здесь не был. – Вот что я тебе принес. И Бернат протянул ему толстую книгу. Адриа взял ее с некоторым страхом и посмотрел на Берната, не зная толком, что с ней делать. – Это я написал, – сказал Бернат. – Она еще пахнет типографской краской. – О, как хорошо, – произнес Адриа. – Можешь оставить ее себе. Прости меня, прости меня, прости. Адриа, видя, что незнакомец потупил голову и вот-вот расплачется, расплакался сам. – Это я виноват? – Нет, ну что ты… Я плачу из-за… есть причины. – Простите. – Адриа посмотрел на него с беспокойством. – Ну не плачьте, пожалуйста. Бернат достал из кармана чехол для компакт-диска, вынул из него диск и поставил в музыкальный центр. Взял за руки Адриа и сказал: послушай, Адриа, это твоя скрипка. Прокофьев. Второй концерт. Раздались рыдания, которые Джошуа Мак извлекал из Сториони Адриа. Так Бернат с Адриа просидели двадцать семь минут: взявшись за руки, слушая аплодисменты и все шумы прямой записи из концертного зала. – Я дарю тебе этот диск. Скажи Вилсону, что он твой. – Вилсон! – Нет, не сейчас. Я сам ему скажу. – Вилсон! – настойчиво повторил Адриа. Словно карауля под дверью, Вилсон тут же заглянул в палату: – В чем дело? У тебя все в порядке? – Да, просто… я тут принес ему диск и книгу. Я их оставлю. – Я хочу спать. – Золотой мой, ты ведь только что встал. – Я хочу по-большому. – Ох ты боже мой! – И Вилсон повернулся к Бернату. – Вы не подождете? Всего пять минут. Бернат вышел в коридор, захватив книгу. Он вышел на террасу и полистал ее. Рядом с ним легла чья-то тень. – Вот хорошо! – Доктор Вальс указывал на книгу. – Это ведь его, да? – Я вам ее… – Ой, – прервал его Вальс, – у меня нет времени читать. – И почти с угрозой сказал: – Но я даю вам слово, что когда-нибудь ее обязательно прочитаю. – И добавил шутливо: – Я ничего не смыслю в литературе, но обещаю быть суровым критиком. С этой стороны нам ничего не грозит, подумал Бернат, глядя вслед уходящему доктору Вальсу. Зазвонил мобильник. Бернат отошел подальше в угол террасы – в клинике не разрешалось пользоваться мобильными телефонами. – Я слушаю. – Ты где? – В больнице. – Хочешь, я туда приеду? – Нет-нет, – сказал он, быть может, чересчур поспешно. – В два я буду у тебя. – Ты правда не хочешь, чтобы я приехала? – Нет, нет, правда, не стоит. – Бернат! – Что? – Я горжусь тобой. – Я… Почему? – Я только что дочитала книгу. Тебе удалось передать, насколько я могу судить, то, как жил и чувствовал твой друг… – Ну-у… спасибо! Большое спасибо! – И, спохватившись: – В два я буду у тебя. – Я без тебя не буду ставить рис. – Отлично, Ксения. Я больше не могу говорить. – Поцелуй его за меня. В то же мгновение, когда он закончил разговор и, потрясенный, размышлял о невероятной форме бутылки Клейна [420] , Вилсон выкатил Адриа в инвалидном кресле на террасу. Адриа приложил ко лбу руку козырьком, как будто светило яркое солнце. – Привет, – сказал Бернат. И обратился к Вилсону: – Я отвезу его в уголок с глициниями. Вилсон пожал плечами, и Бернат повез Адриа к глициниям. Оттуда виднелся большой кусок Барселоны, а за ним море. Скульптура Клейна. Бернат сел, открыл книгу на последних страницах. И начал читать: столько времени прошло с тех пор, как я это пережил… Столько времени утекло с тех пор, как я это написал… Сегодня – другой день. Сегодня – это завтра. А для чего я все это рассказал? Ведь если бы фра Микела не мучили угрызения совести из-за жестокости святого инквизитора, он бы не бежал и не превратился в брата Жулиа, того самого, что носил в кармане семена клена, а Гийом-Франсуа Виал не продал бы по сумасшедшей цене свою Сториони семейству Аркан. – Это Сториони. – Я такого имени не знаю. – Только не говорите, что вы никогда не слышали о Лоране Сториони! – Никогда! – Поставщик дворов Баварии и Веймара, – не растерялся он. – Первый раз о таком слышу. А у вас нет ничего от Черути [421] или от Прессенды? [422] – Господи боже ты мой! – воскликнул месье Виал, пожалуй слишком уж возмущенно. – Да ведь Прессенда обучался мастерству вместе со Сториони! – А от Штайнера? [423] |