Книга Револьвер для адвоката, страница 2 – Майкл Коннелли

– Вы поймите: я видела человека, который меня ограбил и угрожал оружием. Но одно дело описать нападавшего, и совсем другое – узнать. Когда я увидела фотографию, я его узнала. Не сомневаясь. Так же как не сомневаюсь, что за тем столом сидит именно он.

Я повернулся к судье:

– Ваша честь, я хотел бы отметить, что свидетель уклоняется от ответа.

– Ваша честь, – встрепенулась Медина, – в своих так называемых вопросах адвокат делает громкие заявления. Он сделал заявление, свидетель ответила. Замечание об уклонении не имеет под собой никаких оснований.

– Замечание отклоняется, – произнес судья. – Задавайте следующий вопрос, мистер Холлер. И я хочу услышать именно вопрос.

Я задал. Я очень старался. Я двадцать минут изводил Клэр Уэлтон по поводу опознания моего клиента. Поинтересовался, как много темнокожих людей она знала в своей жизни, жизни домохозяйки из Беверли-Хиллз, тем самым дав возможность всплыть проблеме межрасового опознавания… Тщетно. Ни разу у меня не получилось поколебать ее решимость, ее убежденность, что ограбление совершил не кто иной, как Леонард Уоттс. А по пути она, похоже, вновь обрела то, что, по ее словам, потеряла во время ограбления, – уверенность в себе. Чем больше я на нее наседал, тем лучше она держалась под словесным напором. И отвечала мне той же монетой. К концу допроса свидетельница превратилась просто в кремень. Она опознала моего клиента и точка. А вот я – нет.

Я сказал судье, что вопросов больше нет, и вернулся к столу защиты. Медина сообщила, что у нее есть короткий повторный прямой опрос свидетеля, и я знал, что она задаст Уэлтон пару вопросов, которые лишь укрепят опознание. Пока я пробирался к своему месту рядом с Уоттсом, он пытался углядеть на моем лице хоть какой-то признак надежды.

– Ну, как-то так, – прошептал я. – Нас сделали.

Он отшатнулся, словно мое дыхание или произнесенные слова – а может, и то и другое – вызвали у него отвращение.

– Нас?

Он произнес это достаточно громко, чтобы перебить Медину, которая обернулась и посмотрела на стол защиты. Я сделал примиряющий жест – ладонями вниз – и беззвучно прошептал: «Возьмите себя в руки».

– Взять себя в руки? – взревел Уоттс. – И не собираюсь! Вы сказали, что все уладили. Сказали, что она не проблема.

– Мистер Холлер! – крикнул судья. – Успокойте своего клиента, пожалуйста, или мне придется…

Уоттс кинулся на меня, словно корнербэк, сбивающий игрока с мячом. Мой стул опрокинулся, и мы рухнули на пол к ногам Медины. Она отпрыгнула в сторону, чтобы ее не задели, и в этот момент Уоттс занес правую руку. Я лежал на полу на левой стороне, на правой руке сверху лежал Уоттс. Умудрившись поднять левую руку, я схватил приближающийся кулак. Но это просто смягчило удар. Увесистый кулак вмял мою руку мне же в челюсть.

Краем уха я слышал, что вокруг забегали и закричали люди. Уоттс вновь занес кулак, собираясь нанести удар номер два, когда подоспели приставы. Они навалились на него всей братией, скрутили и сдернули с меня на пол в пролет перед адвокатскими столами.

Казалось, все происходит в режиме замедленного действия. Судья выкрикивал приказы, которые никто не слушал. Медина и стенографистка старались убраться подальше от потасовки. Секретарь суда, укрывшись за ограждением, застыла, в ужасе наблюдая за происходящим. Уоттс лежал лицом вниз, а сотрудник охраны, положив руку ему на голову, вдавливал его в плитку. Когда смутьяну завели руки за спину и надели наручники, на его лице расплылась странная улыбка.

Все кончилось в одно мгновение.

– Приставы, удалите подсудимого из зала! – приказал Сибеккер.

Уоттса отволокли через боковую стальную дверь в камеру. А я остался сидеть на полу, оценивая нанесенный ущерб. Рот, зубы, белоснежная рубашка – все было в крови. Под столом защиты валялся пристегивающийся галстук, который я привык надевать в те дни, когда посещаю клиентов в камерах – не горю желанием, чтобы меня протащили между прутьями решетки.

Я потер рукой челюсть и пробежал языком по зубам. Похоже, они остались в целости и сохранности. Из внутреннего кармана пиджака я вытащил белый платок и вытер лицо, затем встал, ухватившись свободной рукой за стол защиты.

– Джинни, – обратился судья к секретарю, – вызовите мистеру Холлеру «скорую».

– Спасибо, ваша честь, нет нужды, – мгновенно отозвался я. – Все в порядке. Просто надо немного привести себя в порядок.

Предприняв жалкую попытку соблюсти этикет, я снова прилепил галстук. Пока я возился с зажимом, в зал через основные двери ворвались несколько приставов, среагировав на кнопку сигнала тревоги, нажатую судьей. Сибеккер быстро дал им отбой, сообщив, что инцидент исчерпан. Приставы рассредоточились вдоль задней стены зала суда – демонстрация силы на случай, если кому-то еще взбредет в голову поскандалить.

В последний раз промокнув лицо платком, я громко произнес:

– Ваша честь, приношу глубочайшие извинения за своего клиента…

– Сейчас не время, мистер Холлер. Сядьте на место. Вы тоже, мисс Медина. Всем успокоиться и занять свои места.

Я подчинился приказу, держа сложенный платок у рта и наблюдая, как судья развернулся в кресле к скамье присяжных. Для начала он отпустил со свидетельской трибуны Клэр Уэлтон. Женщина нерешительно встала и направилась к проходу позади столов прокурора и адвоката. Похоже, ее трясло больше всех. И неудивительно. Наверное, она поняла, что Уоттс мог бы так же легко наброситься и на нее.

Уэлтон села в первом ряду, который предназначался для свидетелей и сотрудников, а судья продолжил беседовать с присяжными:

– Дамы и господа, я сожалею, что вам пришлось присутствовать на таком спектакле. Зал суда не место для проявления насилия, здесь цивилизованное общество дает отпор агрессии. Меня искренне огорчает, когда происходит нечто подобное.

Тут с громким щелчком открылась дверь в камеру, и вернулись два охранника. Судья сделал паузу, затем вновь сосредоточил внимание на присяжных:

– Решение мистера Уоттса напасть на своего адвоката поставило под сомнение возможность продолжать данный процесс. Я…

– Ваша честь? – влезла Медина. – Если позволите…

Медина точно знала, куда клонит судья, и ей нужно было что-то предпринять.

– Не сейчас, мисс Медина, и не прерывайте судью.

– Ваша честь, можно провести беседу между судьей и адвокатами? – не сдавалась Медина.

Судья нахмурился, однако уступил. Я пропустил ее вперед, и мы подошли к Сибеккеру. Тот включил настольный вентилятор, чтобы его шум помешал присяжным подслушать наш шепот.

Пока Медина не успела ничего заявить, судья еще раз поинтересовался, не нужна ли мне медицинская помощь.

– Все в порядке, ваша честь, спасибо. Как ни странно, похоже, пострадала лишь моя рубашка.

Судья кивнул и повернулся к Медине: