Книга Врата Мёртвого Дома, страница 170 – Стивен Эриксон

— Команда мёртвая, но это им не очень мешает грести.

— И головы им поотрубали, — вставил Ураган с поразившей историка безоблачной улыбкой. — Хорошего моряка так просто не уделаешь, я всегда говорил.

— По большей части — тисте анди, — добавил Геслер, — людей немного совсем. А остальные, в каюте… Ураган, как их там Геборик обозвал?

— Тисте эдур, капрал.

Геслер кивнул и перевёл взгляд на историка.

— Да, мы с Кальпом вытащили Геборика с острова, как ты и хотел. Его и ещё двоих. Плохая новость: мы их потеряли во время бури…

— Выпали за борт? — хрипло спросил Дукер, мысли его взвились вихрем. — Погибли?

— Ну, — протянул Ураган, — в этом уверенности нет. Мы не знаем, попали они в воду, когда за борт прыгнули, или нет. Мы тогда горели всё-таки и вроде как по мокрым волнам шли, а может, и нет.

Историку захотелось вдруг придушить обоих — ох уж эта солдатская славная привычка всё приуменьшать. С другой стороны, то, что он услышал, бросило его с глухим стуком на грязную, усыпанную бабочками землю.

— Историк, отправляйся с морпехами в шлюпке, — приказала Бездна, — но держитесь подальше от берега. Их маг вымотался, о нём можете не беспокоиться. Я должна знать, что происходит.

О да, в этом мы с тобой согласны, девочка.

Геслер наклонился и мягко поднял Дукера на ноги.

— Пойдёмте, сэр, а Ураган по ходу стравит нашу байку. Мы не то чтобы сильно скромничаем, просто тупые.

Ураган хмыкнул.

— А когда я закончу, расскажи нам, как Колтейн с остальными столько протянули. Эту историю уж точно стоит послушать.

… — В бабочках всё дело, вот что, — пропыхтел Ураган, налегая на вёсла. — Слой тут в фут глубиной, и идёт медленнее, чем течение внизу. Без них мы бы вообще с места не сдвинулись.

— И похуже бывало, — добавил Геслер.

— Верю, — сказал Дукер.

Они сидели в маленькой гребной лодке уже больше часа, и за это время Ураган с Истином смогли провести их примерно на сто пятьдесят шагов вверх по реке, укрытой ковром мёртвых насекомых. Северный берег быстро превратился в крутой утёс, поросший ползучими растениями. Шлюпка приближалась к резкому повороту, который образовался недавно, когда часть берега обвалилась.

Ураган уже поведал свою историю, и, вопреки явному недостатку таланта у рассказчика, именно нехватка воображения делала её такой убедительной. Дукеру оставалось только гадать о значении событий, свидетелями которых стали эти солдаты. То, что огненный Путь, по которому они прошли, изменил этих троих, было несомненно и явно касалось не только цвета кожи. Истин и Ураган гребли без устали и за четверых. Дукер и страстно желал, и боялся взойти на борт «Силанды». Даже без чародейской чувствительности Бездны историк содрогался от той ауры ужаса, что окружала корабль.

— Вы только гляньте, сэр! — воскликнул Геслер.

Шлюпка завернула за поворот. Обвалившийся утёс сузил русло, в котором теперь кипел пенящийся поток. На высоте десяти саженей от берега к берегу протянулись верёвки. Дюжина убаридских лучников ползла по ним на другую сторону.

— Чудные цели, — заметил сидевший у руля Геслер. — А Ураган — отличный стрелок. Сможешь удержать нас на месте, Истин?

— Попробую, — откликнулся юноша.

— Стойте-ка! — сказал Дукер. — Лучше нам не расшевеливать пока это осиное гнездо, капрал. Они сильно превосходят числом наш передовой отряд. К тому же взгляни на другой берег — там уже не меньше сотни солдат. — Историк замолчал, задумался.

— Если они валят деревья, то точно не для того, чтобы мост навести, — пробормотал капрал, прищурившись и глядя на северный склон, где то и дело возникали фигуры. — Какой-то начальник явился, чтобы на нас поглядеть, сэр.

Дукер присмотрелся к одной из фигур.

— Скорее всего, маг. Что ж, если мы не будем кусаться, надеюсь, и он тоже.

— А цель-то отличная, — задумчиво протянул Геслер.

Историк покачал головой.

— Поплыли обратно, капрал.

— Так точно. Расслабьтесь там, парни.

Прибыли основные силы Корболо Дома. Они заняли позиции по обе стороны брода. Густой лес попросту исчез, все деревья в округе свалили, ветви обрубили, а стволы утащили в глубь лагеря. Ничейная полоса шириной в семьдесят с лишним шагов разделяла две армии. Торговая дорога оставалась открытой.

Дукер нашёл Бездну, она сидела, скрестив ноги, под навесом, глаза колдуньи были закрыты. Историк ждал, подозревая, что она вступила в чародейский разговор с Сормо. Через несколько минут Бездна вздохнула.

— Какие вести? — спросила она, не открывая глаз.

— Они перебросили верёвки через ущелье и посылают на другую сторону лучников. Что происходит, Бездна? Почему Корболо Дом не атаковал? Он мог нас запросто раздавить здесь.

— Колтейн менее чем в двух часах пути отсюда. Похоже, военачальник врага готов подождать.

— Ему стоило бы учесть, до чего довела гордыня Камиста Релоя.

— Новоназначенный Кулак и Кулак-изменник: тебя удивляет, что Корболо Дом воспринимает это как личное соперничество?

— Нет, но это вполне оправдывает презрение к нему императрицы Ласиин.

— Колтейн был избран вместо Дома. Императрица ясно дала понять, что Корболо уже не поднимется выше в имперском командовании. Предатель чувствует, что должен всем показать, доказать: он лучше. Камист Релой воевал одной лишь грубой силой. Теперь нас ждёт битва хитроумная.

— Если Колтейн явится сюда, он полезет в пасть дракону, и эта ловушка почти не замаскирована.

— Он явится.

— Значит, гордыня стала проклятьем для обоих полководцев.

Бездна открыла глаза.

— Где капрал?

Дукер пожал плечами.

— Где-то поблизости.

— «Силанда» забёрет столько раненых солдат, сколько сможет, — тех, кто ещё сумеет оправиться, конечно. В Арэн. Колтейн спрашивает, не хочешь ли ты уплыть с ними, историк.

Значит, не гордыня, а фатализм. Дукер знал, что стоит не спешить и хорошенько всё взвесить, но услышал собственный голос:

— Не хочу.

Колдунья кивнула.

— Он знал, что ты так ответишь, и что ответишь быстро. — Нахмурившись, она посмотрела в лицо Дукеру. — Как Колтейн понимает такие вещи?

Историк был поражён.

— Ты меня спрашиваешь? Худов дух, он же виканец!

— И для нас он тоже загадка, историк. Кланы исполняют его приказы и ничего не говорят. Наше молчание рождается не из общей уверенности или понимания, а из благоговения.

Дукеру нечего было на это сказать. Он отвернулся и впился глазами в дрожащее бледно-жёлтое марево неба. Мигрируют. Подчиняются инстинкту. Бездумно падают в смертоносный поток. Прекрасный, ужасающий танец, посвящённый Худу, каждый шаг в нём расписан. Каждый шаг…