Онлайн книга «Блатные псы»
|
– Война – двигатель прогресса. – А если короче? – Тут одна птичка ко мне залетела… Почту разносят голуби, а слухи сороки, так вот я не пойму, то ли голубь это был, то ли сорока. То ли правда, то ли слух… Ты каких-то типов задержал, пытаешься доказать, что они на меня работают. – Не работают, – покачал головой Одинцов. Он, конечно же, понял, о ком шел разговор. – Ну вот видишь… – слегка расслабился Никиткин. – Уже не работают… А если работают, то против тебя. – Неужели против меня что-то сказали? – Если бы сказали, я бы с тобой не здесь сейчас разговаривал. И не так. – У‑у, как страшно! – Бойся… Ты столько дров наломал, что теперь тебе нужно бояться. – Чего? – Я на частные уроки не подписывался. Я на казенном содержании и даю казенные уроки. Когда тебя на казенную пайку оформят, тогда и поговорим. – Зря ты так, Одинцов, зря… – задумчиво проговорил Никиткин. – Если ты думаешь, что это я против Лукомора играю… А ты думаешь. – Я не думаю, я знаю. – А доказательства? – Будут доказательства. – Роешь ты под меня. Я знаю, что роешь. А ведь мы вместе против Лукомора копать должны. – И копаем. Вместе. Но по разные стороны песочницы. – Так я и не претендую на совместные усилия. – Ты и так со всем отлично справляешься. Лукомор в СИЗО, шансов у него практически нет. – Тем более. Лукомор – это вчерашний день. – Так же, как и ты. И ему здесь не место, и… И тем, кто играет так же грязно, как он. – Клин вышибают клином. Как только Лукомора не станет, в городе наступит тишь да гладь. – Это не ко мне, это к моему начальству, – усмехнулся Одинцов. Он знал, о чем говорил. Сам начальник УВД покровительствовал Никиткину. Правда, полковник Саньков осторожничал, на рожон не лез и Максима на откровенный разговор не вызывал. Не те сейчас времена, когда можно было так вот просто закрыть уголовное дело в угоду сильному мира сего. Тем более Сколков и Пинчук попались в милицейской форме, на которую не имели прав, а это само по себе уже резонансное дело. К тому же в городе рыщут «волкодавы» из областного УБОПа, работают следователи из Москвы. Одинцов эксплуатирует их интерес к Никиткину, но, похоже, они об этом не очень догадываются. Если дать им наводку на Фраера, они могут наброситься на него самого. И на Санькова вместе с ним… Но Саньков понимает, под кого роет майор. Он хоть и осторожничает, но сигнал Фраеру подал, и тот уже в действии. А начал Никиткин с предупредительного разговора, который приподнес на блюдечке с отрытой экскаватором канавой-каемочкой. – Ну, с твоим начальством я договорюсь. Но мне нужно, чтобы ты угомонился. А то вдруг пустишь следствие по ложному пути. – Ну да, на Кустарева лукоморские покушались, а не твои, – скривил губы Максим. – Так и было. А ты пытаешься доказать обратное. – Я пытаюсь доказать правду. – Ты пытаешься доказать свою ошибку. Эта твоя ошибка может мне дорого встать, ты меня понимаешь? – Суд разберется, ошибка это или нет. – Твоя ошибка может встать мне поперек горла. И мне. И тебе… Ты же видишь, я хочу решить с тобой вопрос по-хорошему… – Вопрос нужно решать по закону. – Закон – это дубина о двух концах. Она ведь и тебя ударить может. И тебя… И твоих близких… Одинцов резко глянул на Никиткина, но тот даже бровью не повел. А родные у Максима были, прежде всего дочь от первого и пока единственного брака. С ней не должно ничего случиться… – Зря ты об этом сказал, Фраер, – сквозь зубы выдавил он. Никиткин возмущенно нахмурил брови: не нравилась ему эта кличка. Но Максим нарочно к нему так обратился, чтобы вывести из себя. – Если с моими родными вдруг что-то случится, ответишь ты. – Перешел на пустые угрозы? – взяв себя в руки, усмехнулся Никиткин. – Это не пустые угрозы. Я на преступление пойду, чтобы с тебя спросить. На любое преступление. И спрошу. Очень жестоко спрошу. Я живучий. И руки у меня длинные, надо будет, с того света дотянусь… Одинцов едва сдерживал себя, он рвался вцепиться в подлеца прямо сейчас, заполняя пространство злой, агрессивной силой. Никиткин уже пожалел о своей угрозе. – Нервный ты какой-то, майор, то за ствол хватаешься, то на пену исходишь. – Зря ты про родных сказал. – Максим зажмурился, с силой сжимая кулаки, и стиснул зубы. – Ох и зря… Давай иди отсюда. Прошу, не доводи до греха. – Казалось, еще мгновение, и он взорвется. – Ну, мы с тобой договорились! – с важным видом, но без всякой уверенности в голосе изрек Никиткин и поспешил исчезнуть. А Максим остался сидеть в машине, внутри у него все бурлило. В чувство майора привел старший патрульно-постового наряда. К месту подъехали сразу две машины, но Никиткин со своей свитой успел очистить пространство перед канавой. Зато появился трактор с ковшом экскаватора. Одинцов отпустил патрульных, дождался, когда восстановят проезд, и продолжил путь на своей машине. Он не дурак, все прекрасно понимал. Не пойдет Сколков на сотрудничество, не сдаст он Никиткина. Похищения не было, за незаконный ствол и поддельное удостоверение он получит максимум четыре года, отбудет половину где-нибудь на поселении с мягким режимом и условно-досрочно выйдет на свободу. И еще денег заработает за свое молчание. А если сдаст Никиткина, то его жизнь превратится в долгое и полное лишений скитание, и это в лучшем случае, если нет, то его зароют где-нибудь под трубопроводным мостом, как это было с Мишей Веселым… Никиткина сдать мог Леша Татаринов, но как его найти? Не зря же он сбежал, узнав о гибели Веселого. Значит, знал что-то… Но чтобы Татарина допросить, его сначала нужно взять, а с этим проблемы. Розыск пока никаких результатов не дал. Или парень на дно плотно залег, или Никиткин его уже нашел… Нет у Одинцова улик против Фраера, и не факт, что будут. И еще Саньков дышит в спину… Он и сам, в общем-то, склонялся к тому, чтобы оставить Никиткина в покое. Пусть владеет всем городом, если ему хочется, пусть тешит свое самолюбие, раз в детстве не наигрался. Что с Лукомором он будет Бочаров делить, что без него править бал, в принципе без разницы… Но зачем Фраер вызвал его на этот разговор? Зачем замахнулся на святое?.. Максим заехал в управление, собрал подчиненных, провел совещание и, не извещая о том Санькова, отправился в следственный изолятор, в котором находился Лукомор. Чутье подсказывало, что Фраер нанес удар и в этом направлении. Не переживал он за Лукомора, и не было желания помогать ему, но так вдруг захотелось сломать игру одному самодовольному болвану… |