Книга Полет шершня, страница 73 – Кен Фоллетт

«Не поворачивайся к нему спиной. Будь готов к предательству», – прозвучало в ушах предупреждение Бетси.

Харальд не представлял, как Лютер может предать его, но, может, стоит принять меры предосторожности? Ему пришло в голову, что в этом баре он как в ловушке, тут ведь нет другой двери на улицу. Надо выйти и понаблюдать за входом на расстоянии. Пожалуй, лучшая защита – непредсказуемое поведение.

Харальд допил пиво и пошел к выходу, махнув бармену на прощание.

Сгущались сумерки. Харальд прошел по набережной к месту, где стоял, привязанный толстыми, в руку, канатами, большой зерновоз. Уселся на круглую вершинку стального кабестана и повернулся лицом к клубу. Вход туда был как на ладони, так что Лютера отсюда узнать можно.

«А заметит ли меня Лютер? – забеспокоился Харальд. – Вряд ли. Как разглядишь меня на фоне темной махины корабля? Это хорошо. Я смогу контролировать ситуацию. Лютер придет, и, если все будет чисто, я вернусь в бар. А если запахнет керосином – испарюсь».

Харальд стал ждать. Минут через десять подъехал полицейский автомобиль. На большой скорости примчался по набережной, но без сирены. Харальд встал. Инстинкт подсказывал пуститься бегом, но этим привлечешь к себе внимание. Он заставил себя сесть и сел, не дыша.

Машина резко затормозила у дверей джаз-клуба. Из нее вышли двое. Один, который был за рулем, – в полицейской форме. Второй – в светлом костюме. Приглядевшись в полусвете, Харальд признал его и поперхнулся. Петер Флемминг!

Полицейские вошли в клуб.

Харальд уже собрался уйти, когда, сутулый и узнаваемый по походке, появился еще один персонаж. Лютер, остановившись в нескольких метрах от полицейской машины, прислонился к стене, вроде как любопытный прохожий.

Похоже, он сообщил полиции о том, что Харальд собирается сбежать в Швецию, наверняка из расчета, что за наводку ему заплатят.

«Умница Бетси! Здорово, что я сообразил прислушаться к ее совету!»

Через несколько минут полицейские вышли из клуба. Петер Флемминг принялся втолковывать что-то Лютеру. Харальд слышал голоса. Разговор был сердитый и шел на повышенных тонах, но слов из-за расстояния он различить не мог. Можно было, впрочем, понять, что Петер отчитывает Лютера, – тот от отчаяния то и дело вскидывал руки вверх.

Вскоре полицейские уехали, а Лютер скрылся в джаз-клубе.

Быстрым шагом Харальд поспешил восвояси, не веря, что удалось ускользнуть. Отыскал свой мотоцикл и в последнем свете дня укатил. Ночь решил провести в Кирстенслоте. А что потом?

* * *

На следующий вечер Харальд рассказал Карен всю историю, с начала и до конца.

Они сидели на полу в заброшенной церкви, а снаружи сгущался вечер. В полутьме ящики и коробки, прикрытые тканью, сделались похожи на призраков. Карен сидела, скрестив ноги, как школьница, выше колен подтянув, чтобы не мешал, подол своего шелкового вечернего платья. С чувством растущей близости Харальд прикуривал для нее сигареты.

Он поведал ей о том, как добрался до Санде, как проник на базу, притворился спящим, когда солдат осматривал дом его родителей.

– Сколько у тебя присутствия духа! – воскликнула Карен.

Восхищение было ему приятно, и Харальд порадовался, что в темноте девушка не увидит, как повлажнели его глаза, когда он говорил о том, как отец солгал ради него.

Харальд объяснил, почему Хейс думает, что в следующее полнолуние предстоит массированный ночной налет, а также причины для доставки пленки в Лондон, прежде чем это произойдет.

Когда он перешел к тому, что дверь дома Йенса Токсвига открыл сержант полиции, Карен его перебила:

– Я получила предупреждение!

– Ты о чем?

– Один человек подошел ко мне на станции и сказал, что полиции известно, где Арне. Этот человек сам работает в полиции, в отделении транспорта, но он кое-что случайно услышал и решил сообщить нам, потому что нам сочувствует.

– Так ты предупредила Арне?

– Да, предупредила! Я знала, что он у Йенса, поэтому нашла в телефонной книге адрес, пошла по нему, увиделась там с Арне и рассказала, что произошло.

Харальду это показалось странновато.

– И что Арне?

– Велел мне уйти первой, и сам собирался сделать то же сразу после меня. Но, видимо, не успел.

– Или же предупреждение было ловушкой, – пробормотал Харальд.

– Что ты имеешь в виду? – вскинулась Карен.

– Что твой полицейский соврал. Если предположить, что вовсе он нам не симпатизирует, то этот хитрец просто проследил за тобой до дома Йенса и арестовал Арне, как только ты исчезла из виду.

– Как ты можешь такое говорить! Полицейские так не поступают!

Харальду стало ясно, что он снова вступил в противоречие с представлением Карен о том, что все люди вокруг нее честны и добропорядочны.

«То ли она легковерна, то ли я циничен без меры… Точно так же отец верил, что нацисты не причинят зла датским евреям. Хотел бы я, чтобы и Карен, и отец оказались правы».

– Как он выглядел, этот человек? – произнес он вслух.

– Высокий, привлекательный, в теле, рыжие волосы, хороший костюм.

– Из серо-желтого твида?

– Да.

«Все ясно», – вздохнул Харальд.

– Это Петер Флемминг.

Злости на Карен он не чувствовал: девушка искренне думала, что спасает Арне. Она сама – жертва хитро затеянной западни.

– Петер скорее шпион, чем полицейский. Настоящая ищейка. Я знаю его семью, он тоже с Санде.

– Я тебе не верю! У тебя слишком живое воображение! – воскликнула Карен.

Но Харальду было не до споров. У него сердце разрывалось от мысли, что брат в тюрьме.

«Не следовало Арне ввязываться в дела, где надо изворачиваться и лгать. Он хитрости лишен по природе. Кто знает, доведется ли нам свидеться снова», – с горечью подумал Харальд.

Но речь сейчас шла не только о жизни брата.

– Значит, переправить пленку в Англию Арне не сможет.

– Как ты думаешь поступить?

– Не знаю. Я бы хотел доставить ее сам, но не знаю, как это сделать. – Он рассказал про джаз-клуб, Бетси и Лютера. – Наверное, это даже хорошо, что я не могу попасть в Швецию. Скорее всего меня тут же посадили бы за то, что нет документов.

Пункт о том, что датчане, нелегально проникшие в Швецию, подлежат аресту, входил в соглашение о нейтралитете, которое шведское правительство заключило с гитлеровской Германией.

– Рискнуть я не прочь, но действовать нужно наверняка, – вздохнул Харальд.

– Должен же быть способ… А как собирался сделать это сам Арне?

– Не знаю, он мне не сказал.