Онлайн книга «Метро 2035»
|
– Поклянись Орденом. – Клянусь Орденом. – Торжественно поклянись. – Торжественно клянусь Орденом. Кирилл забрался к нему на колени. – Давай. Рассказывай. – В общем, – начал Артем. – Есть точная информация. Пойман сигнал с севера. С Кольского полуострова. Там сохранилась совершенно нетронутой атомная электростанция. И при ней – город. Называется – Полярные Зори. Красота, а? Так что мы тут не одни. Понимаешь, Кирюх? Не одни! Есть еще и другие выжившие! И мы их нашли! Ну?! – Класс! – сказал Кирилл, лупая огромными бледными глазищами. – А это реально правда? – Реально правда. И от этой электростанции столько идет тока, что хватает весь город держать в тепле круглый год. А над городом построен громадный стеклянный купол. Можешь себе представить? – Не-а. – Как стакан, только большой. – Зачем? – Чтобы тепло не уходило. Снаружи – снег, вьюга, а внутри – теплынь! Деревья цветут. Вон как в книжке твоей. И прямо сады фруктовые, яблоки там… Помидоры, кстати. Люди по улице в майках ходят. Цветы повсюду. Еды навалом. Сладостей там всяких. Игрушки – не то, что у тебя тут, гильзы стреляные одни. Разные игрушки. Кирюха зажмурился, добросовестно стараясь все это себе представить. Перхнул пару раз с закрытым ртом, тихонько. Сдержался. Выдохнул протяжно. Наверное, не мог вообразить. Артем и сам не мог. – А летом купол этот открывается – и живут они на свежем воздухе. Не под землей, а снаружи, в домах с окнами. В окна другие дома видно, или лес, например. Так живут. На чистом, на сухом, на свежем. Под солнцем прямо. И в таком воздухе ни один микроб спастись не может, все дохнут. Ну и люди прямо без противогазов ходят по улице. – Все микробы? И тубер дохнет? – Кирилл разом очнулся. – Все. Тубер в первую очередь. – Что, туда просто надо приехать и подышать без противогаза, чтобы вылечиться? – Думаю, да, – сказал Артем. – Да. Это тут, в туннелях, в духоте, в сырости, туберу раздолье. А на свежем воздухе – сразу смерть. – Уау! Надо мамке сказать! Вот она обрадуется! А ты туда поедешь? – Но эти Полярные Зори далеко очень. Туда так просто не доехать. Надо сил подкопить. – Я подкоплю! А сколько нужно? – Кирилл подпрыгнул у Артема на колене. – Много нужно. Туда знаешь, сколько ехать надо? На вездеходах, наверное… Полгода! По поверхности. По лесам, по болотам. По дорогам разрушенным. – Ну и что? Я доеду! – Не, я тебя с собой не возьму, наверное. Поеду только с другими бойцами Ордена. – Это почему, а?! – Мать говорит, ты не ешь ничего. Такой хлюп нам не нужен с собой в экипаже вездехода. Одна обуза. А путь непростой. Препятствия всякие. Чудовища на каждом шагу. Приключений придется тьму пережить. А как ты их переживешь, если ты не жрешь ничего? В первом же приключении и загнешься! Нет, нашему Ордену бойцы нужны, а не дистрофики. – Я эти грибы видеть не могу больше, Тем! Бээээ… – А овощи? Мамка тебе овощи вон достала. Помидор видел? Этот помидор к тебе с Севастопольской ехал через все метро. – Фу. – Точно такой же помидор, между прочим, как те помидоры, которые в этих Полярных Зорях на улицах в садах растут. На-ка, попробуй. В нем витаминов целая тонна. – Ладно, помидор уж съем. Если там такие же растут. – Сейчас давай хряпай его. При мне. – А ты тогда рассказывай пока еще про эти зори и про купол как стакан. Кирюхина мать, Наталья, стояла снаружи, через брезент слушала все, каждое слово. Через лицо у нее бегали тени, пальцы обнимались меж собой. – Заставил его съесть помидор, – улыбнулся ей Артем. – Зачем ты ему про эту ерунду свою? Он же меня изведет теперь ей, – Наталья не стала отвечать на улыбку. – Почему ерунда сразу? Может, и есть эти Полярные Зори. Пусть воображает. – Вчера доктор был. С Ганзы приехал. Артем забыл, какое слово хотел выговорить следующим. Побоялся угадывать, что сейчас Наталья ему сообщит, и просто ничего не думал. Старался ничего не думать, чтобы не сглазить. – Месяца три ему осталось. Все. Полярные Зори твои. Рот у Натальи съехал, и Артем понял, что это у нее в глазах было все время, пока они говорили. – И что, совсем ничего?.. Пленка. Высохшие слезы. – Маааам! Меня Артем с собой на вездеходе на Север возьмет! Ты отпустишь? * * * Он думал, Аня спит уже; или притворяется, что спит – как обычно, только бы избежать его. Но она сидела на постели, подтянув под себя по-турецки голые ноги, и обеими руками, будто боялась, что отнимут, держала полулитровую пластиковую бутылку с чем-то мутным. Несло спиртом. – На, – протянула она ему. – Глотни. Артем послушался, ожегся сивухой, задержал дыхание, проморгался. Чуть повело, чуть согрело. Теперь что? – Сядь, – Аня похлопала по одеялу рядом с собой. – Сядь, пожалуйста. Он опустился там, где она показала ему. Вполоборота глянул на нее. Майка простая с бретельками. На руках пух поднялся дыбом – от холода? Такая же, как два года назад. Волосы черные острижены коротко, под мальчика. Губы тонкие, бледные. Нос чуть великоват для этого тонкого лица, с горбинкой, но без нее было бы и пресно, и скучно. Руки все сплетены из жгутов, как у анатомической модели, никакой девичьей мягкости в них; и плечи – в мускулах, как в погонах. Шея долгая, артерия бьется быстро, и позвонок ее этот вот… Ключицы выпирают; раньше ее за эти ключицы хотелось и любить, и жалеть, и терзать до иссушения. Острые соски сквозь ткань белую. Почему лампочка сначала горит, а потом перегорает? – Обними меня. Артем протянул руку, пристроил ее неловко Ане на плечо: не то по-братски, не то как ребенка приобнял. Она подалась к нему, как если бы хотела прильнуть; но все жгуты в ней остались натянуты, скручены. И Артем тоже не мог раздеревенеть; сделал еще глоток в надежде. И сказать он ничего правильного не умел: отвык. Аня прикоснулась к нему. Потом провела губами по щеке. – Колючий. Артем взболтал муть в пластиковой бутылке, проглотил сразу много. В голове крутились север и вездеход. – Давай… Давай попробуем, Артем. Давай еще раз попробуем. Мы должны. Еще раз. Все заново. Она пустила пальцы – холодные, жесткие – ему за ремень. Ловко расцепила пряжку. – Поцелуй. Ну. Поцелуй. |