Книга Звездная дорога, страница 22 – Олег Авраменко

С тяжёлым сердцем я вышел из спальни в гостиную и прикрыл за собой дверь. Через несколько дней Дженнифер убедится, что я не солгал ей, но до того… Эти несколько дней она будет считать меня негодяем, который обещал ей помочь, использовал её, а потом бросил на произвол судьбы. Мало того, она может наделать глупостей, пытаясь избежать несуществующей опасности. При всём своём уме и изобретательности, Дженнифер простодушна и доверчива, как ребёнок; не исключено, что следующий, кого она попросит о помощи, окажется не столь равнодушным к её десяти миллионам. Ей нужен кто-то, кто защищал бы её, оберегал, кто заботился бы о ней. Внутренний голос нашёптывал мне, что я именно тот человек, в котором Дженнифер нуждается. Это дала о себе знать безусловно лучшая, но отнюдь не самая здравомыслящая сторона моей натуры — личность крайне сентиментальная, подверженная эмоциям и начисто лишённая способности критически воспринимать действительность. Под её влиянием я вновь испытал острый приступ одиночества, мной овладела смертельная усталость от бесконечной игры в прятки, от постоянного притворства и лицемерия. Я прожил в этом мире больше четырнадцати лет, привязался к нему, полюбил его, он стал для меня второй родиной… но за все эти годы я так и не обзавёлся здесь ни единым близким другом. Положение усугублялось ещё и тем, что я не мог поделиться своими заботами с родными — ни с отцом, ни с мамой, ни с обожаемой сестричкой Дейдрой, ни с умницей тётушкой Брендой, — поскольку не был уверен в их положительной реакции на моё открытие. Точнее сказать, я был почти на сто процентов уверен, что они расценят сложившуюся ситуацию как серьёзную угрозу шаткой стабильности во Вселенной и, чего доброго, поспешат загасить искру, пока из неё не вспыхнуло пламя.

Я опять вздохнул, нерешительно повернулся к двери спальни и открыл её.

На пороге стояла Дженнифер в шёлковом халате поверх прозрачной ночной рубашки и жалобно смотрела на меня влажными от слёз глазами. Она выглядела такой беззащитной и уязвимой, что у меня заныло сердце.

— Кевин… Пожалуйста, не уходи…

Я порывисто обнял её и прижал к себе.

— Что ты со мной сделала, Дженни?…

— То же, что и ты со мной, — прошептала она, зарываясь лицом на моей груди.

Слово «любовь» произнесено не было; оно как бы повисло в воздухе, и мы оба чувствовали его незримое присутствие. До самого последнего момента я даже не подозревал, насколько дорога мне Дженнифер, и только когда пришло время расставаться, я вдруг обнаружил, что не могу уйти, что это выше моих сил. Да и она в конце концов переступила через свою гордость, сама попросила меня вернуться. Нежданно-негаданно мы стали пленниками друг друга, и эта неволя пьянила нас так, как других пьянит свобода.

Я сел в кресло и посадил Дженнифер себе на колени, обняв её гибкий стан.

— Солнышко, ты должна верить мне. Тебе нечего опасаться.

Она нежно взъерошила мои волосы.

— А мне всё равно, Кевин, врёшь ты или говоришь правду. Это неважно. Главное, что ты улетишь, а я… я останусь одна. Без тебя.

— Мы не можем лететь вместе.

— Но почему? Боишься, что тебя обвинят в соучастии?

Я тяжело вздохнул:

— Если бы только это, я бы не беспокоился.

— Так в чём же дело?

Несколько секунд я набирался смелости, как перед смертельным прыжком.

— Видишь ли, Дженни, обстоятельства таковы, что… В общем, нельзя допустить, чтобы моё имя было связано с твоим. Это может причинить мне массу неприятностей, куда более серьёзных, чем обвинение в пособничестве преступнику.

— Я не совсем понимаю.

— Сейчас поймёшь. Когда ты позаимствовала у мужа десять миллионов, то для отключения сигнализации воспользовалась его личным кодом, верно?

— Ну да.

— Это был код доступа самого высокого уровня?

— Разумеется. Ведь Купер председатель совета директоров банка и владелец контрольного пакета акций.

— Вот то-то же. Воспользовавшись этим кодом, ты не просто отключила сигнализацию, но и полностью деактивировала систему безопасности. В результате твоих действий секретные архивы банка стали так же доступны, как отдел беллетристики публичной библиотеки. Твой муж оказался нечист на руку, и огласка некоторых сведений о его тайной деятельности повлекла за собой громкий скандал. В настоящий момент ему предъявлен ряд серьёзных обвинений, на имущество банка наложен арест, а контракт на сооружение станции гиперсвязи расторгнут по причине неплатёжеспособности крупнейшего частного инвестора проекта.

Дженнифер немного отстранилась и недоверчиво посмотрела на меня:

— Откуда ты знаешь?

Вот он, критический момент!

— Я знаю, — выпалил я, — потому что лично дал указание свернуть работы по установке станции.

— Ты?!! — потрясённо воскликнула Дженнифер.

Я утвердительно кивнул:

— Да. У меня есть портативный передатчик.

— Ты связан с этим бизнесом?

— Самым непосредственным образом. Я один из разработчиков принципа гиперсвязи, но по некоторым соображениям держу это в секрете.

Дженнифер встала с моих колен и в растерянности прошлась по комнате.

— Ну и ну! — наконец произнесла она. — Значит, вот откуда твоё богатство. Вовсе не от отца-пирата.

Я улыбнулся:

— Ты слышала и такую версию?

Вдруг Дженнифер остановилась и всплеснула руками.

— Так Купер действительно в тюрьме?!

— По моим последним сведениям, до суда он находится под домашним арестом. Но за решётку попадёт обязательно.

— Надолго?

— Как минимум на тридцать лет. А скорее всего, получит пожизненный срок. Ты хорошо поработала.

Дженнифер села в соседнее кресло и разразилась истерическим смехом.

— Так ему и надо, ублюдку! Пусть теперь подавится… сукин сын!.. — Она закашлялась, по её щекам ручьями текли слёзы. — Боже… я так счастлива!.. Если бы ты знал, Кевин… Если бы ты знал, как я счастлива!..

Я наклонился к ней и взял её за руки.

— Дженни, милая, успокойся. Прекрати сейчас же — или получишь пощёчину.

Она мигом урвала свой смех, обхватила руками мою шею и прижалась губами к моим губам. Поцелуй был такой долгий и такой жаркий, что у меня закружилась голова.

— Я не отпущу тебя, Кевин. Мы полетим вместе.

— Да, — обречённо ответил я. — На корабле до Дамограна.

— А потом?

— Потом мы провернём маленькую хитрость и улетим на моём челноке.

— Ты откажешься от «прыжка самурая»?