Онлайн книга «Семейное дело»
|
– Вы не представились, – напомнил Столяров. – Газон, – сообщил дикарь, вытирая губы тыльной стороной ладони. – Газон – это кличка? – Типа. – А зовут вас как? – Сигизмунд Феоклистович Левый, – слегка напрягшись, припомнил Шапка. – Можешь хоть в справке про свободу поглядеть. – А. – Слесарь помолчал. Обдумал услышанное. Выпил, промокнул рот грязноватым платком и произнёс: – Я, пожалуй, стану называть вас Газоном. – Договорились. А ты чо такой культурный, в школе учился? – Инженер, – вздохнул Столяров. – Теперь – жертва невидимой руки рынка. – И чо тебе от меня надо, жертва? – спросил, прищурившись, Газон, поскольку прекрасно понимал, что просто так никто его, освобождённого, поить не станет. – Вам, извините, деньги нужны? – немного смущаясь, осведомился Николай Матвеевич. – Давай, – тут же среагировал Шапка. – Дать, извините, не получится, – вздохнул Столяров. – Заработать надо. – Э-э… – В обычном случае слово «заработать» вызывало у Газона яростную отрыжку, однако прививка, полученная в исправительном учреждении, ещё действовала, и дикарь повёл плечом: – Чо надо? – У меня связи есть на местном кладбище, – деловым тоном поведал интеллигентный слесарь. – Поступил заказ на захоронение бродяги. – Сколько? – перебил нового знакомца Газон. – Пятьсот. – Где лопаты? * * * – Смотри, как интересно: в начале XIX века Озёрск считался одним из самых богатых городов губернии… – Я знаю, – кивнул Бруджа. – В то время здесь селились купцы, развивались мануфактуры… В общем, жизнь кипела. – Но уже к концу столетия город растерял всё своё преимущество, превратившись в то поселение, которое мы знаем: скромный районный центр. – Эльвира закрыла книгу и выразительно посмотрела на Петра. – Здесь случился мор? – Здесь не случилось железной дороги, – объяснил вампир. – Мозгами местные купцы остались в екатерининских временах, считали, что водного и санного пути достаточно для нормальной деловой активности, и даже приплатили инженерам, чтобы те не прокладывали сюда пути. – Но ведь здесь есть вокзал, – удивилась девушка. – Боковое ответвление, построенное во время Первой мировой, – объяснил Бруджа. – А в XIX веке железная дорога сюда не пришла, и торговля с промышленностью захирела. Ничего личного, просто трудно везти сырье и вывозить товар. – Озёрск стал жертвой невидимой руки рынка? – Я бы сказал: стал жертвой глупости и недальновидности своих вождей. Эльвира рассмеялась. Сегодня они коротали вечер не на террасе, а в выходящей на неё гостиной, но даже приоткрывать окно не стали – слишком уж свежий ветер дул с озера, – любовались закатом через стекло. Эльвира – на подушках, Пётр – сидя на ковре, опершись спиной на диван. И пальцы девушки нежно перебирали его густые волосы. – Ты так много знаешь об Озёрске… – Жизнь заставила. – Ты мог бы просто приезжать сюда, по делам, но ты… – Интересовался. – Да. – Я… – Вампир усмехнулся. – Само получилось, если честно. Приходилось много общаться с местными, вот и узнал. – И не забыл. – Я могу забыть что угодно, но только не то, что связано с Озёрском, – ровно ответил Пётр. – Об этом городе я помню любую мелочь. – Понимаю… – Эльвира привстала, взяла со столика бокал с белым вином, пригубила. – И… Ещё один глоток. – Что «и»? – негромко спросил Бруджа. – Ничего. Извини. По тону Эльвиры было понятно – девушка сама не рада, что невольно подтолкнула к продолжению разговора, и данное обстоятельство возбудило интерес Петра. – Расскажи, – мягко попросил он. Она слишком хорошо знала любовника, чтобы отнекиваться. – Тебе будет неприятно. Ещё глоток вина. – Уверена? – На сто процентов. – Всё равно скажи, – подумав, попросил вампир. И выставил назад руку, в которую девушка аккуратно вложила бокал. – Мы никогда не говорили об этом, но… – Голос Эльвиры стал очень-очень мягким. – Ты уверен, что твой отец до сих пор жив? Помрачневший Бруджа одним глотком выпил почти всё вино из бокала. – Прости, – вздохнула девушка. – Не за что. – Пётр повертел в руке стекляшку. – Я ведь понимаю, почему ты спросила. – Я… – Ты боишься, что я окажусь не готов к тому, что может… – Голос предательски дрогнул. – К тому, что я могу найти… – Да. – Эльвира наклонилась и поцеловала вампира в макушку. – Спасибо, что понял меня. – Я всегда понимаю. – Его холодные пальцы нежно пробежали по руке девушки. – Я тоже думал об этом. И даже ставил эксперименты, испытывал… – На его губах заиграла жестокая усмешка. – Я загонял масанов в туман, запечатывал в ёмкости и оставлял на много-много лет… Бессердечно, безжалостно, жестоко… Но какое это имеет значение? Ведь он должен был понять, что будет с отцом! Жизни сородичей не имели для Бруджи никакого значения – отец, вот кто стоял на первом месте. – И что? – спросила Эльвира. – К сожалению, никто из подопытных не был даже вполовину так силён, как мой отец. – Чем закончились эксперименты? – Не очень хорошо, – не стал врать Пётр. – Потом я узнал, что несколько столетий назад эрлийцы, с позволения Тёмного Двора, разумеется, проводили аналогичные опыты… Самый сильный масан продержался девяносто три года… Так что время у меня есть. Он допил вино и резким жестом отставил бокал. – Масаны стареют в тумане? – Да. – А память? Сознание… – Естественно, – вздохнул Бруджа. – И об этом я тоже думал. – Пауза. – Отец совсем один. В темноте. Он всё понимает. Ждёт помощи, а я… Я схожу с ума… Ведь это я во всём виноват… Я! – Ты ни при чём. – Эльвира соскользнула с дивана, положила руки Петру на плечи и заглянула в глаза: – Ты – хороший сын. Ты делаешь всё, чтобы его спасти. – Но пока не спас. – Рано или поздно спасёшь. – Рано или поздно. – Вампир справился с собой, и теперь в его голосе звучала не паника, а лёгкая грусть. – Давай кого-нибудь убьём? – Нельзя убивать слишком часто, – улыбнулась девушка. – Нас могут вычислить. – Давай убьём так, чтобы никто ничего не заподозрил. |