Книга Ветер надежды, страница 14 – Моника Хатчингс

— Я беру отпуск на неделю, чтобы участвовать в гонке, — сказал Дейв за ужином. — Старик Томпсон и его сын поработают за нас.

Впервые за долгие годы Мартин ел без всякого аппетита.

Но наутро он почувствовал, что снова «встал на ровный киль». О краже на яхте Чэпмена больше не было сказано ничего, и, когда он прибыл, чтобы забрать Бениту для очередной тренировки под парусом, все было спокойно. Они подплывали к мысу Херлстоун и решили перекусить. Как всегда, Бенита упомянула Мервина:

— Он звонил вчера вечером. Сказал, что усиленно занимается дома штурманским делом, поэтому вы не сможете всем навязывать свою волю.

— Он так сказал? — небрежно спросил Мартин.

— Нет, конечно. Но подразумевал именно это.

— Бенита, как долго вы знаете Мервина? — задумчиво спросил Мартин.

Услышав свое имя, она повернулась и взглянула на него, нахмурив брови:

— Около пяти месяцев. А что?

— Я просто подумал, что это не очень большой срок.

Над водой разнесся ее звонкий смех.

— Но это все-таки дольше, чем я знаю вас.

На сей раз нахмурился Мартин:

— Как это связано с нашим разговором?

— Очень даже связано. Я сейчас здесь, наедине с вами… — Она замолчала.

— Ну, вы всегда можете прыгнуть за борт и поискать дерево, если вам что-то не понравится, — усмехнулся Мартин.

— Ладно, сдаюсь. — Глаза у Бениты засверкали. — Что вы хотите узнать о Мервине? Все равно я люблю разговаривать о нем. Так что валяйте, спрашивайте!

Мартин закурил трубку, и это дало ему время собраться с мыслями.

— Просто я подумал, встречались ли вы с его семьей, знаете ли его друзей, ладите ли с ними? Понимаете, — закончил он смущенно, — здесь вы как будто дома, а мне интересно узнать и другую сторону вашей жизни.

Она разглядывала его, склонив голову набок.

— М-м-м, боюсь, я разочарую вас. Моя жизнь ужасно скучная. Если не считать Мервина, вот сейчас в ней происходит нечто по-настоящему яркое. Кажется, я все время ждала…

— Ждали? — В голосе Мартина прозвучало удивление.

— Ждала того, что проведу каникулы с папой. Или что он приедет ко мне — а он приезжал не часто. Потом ждала, когда закончу школу и мне разрешат стать взрослой. А теперь жду, когда в моей жизни появится настоящий мужчина.

— Понимаю, — ответил Мартин, хотя и сомневался в том, что это так.

— Я вернулась домой навсегда на Рождество. У всех были мамы, сестры, в общем — семьи. У меня же только папа. И именно в то время он был ужасно занят какой-то новой сделкой. Конечно, я ходила на приемы, на вечера и хорошо проводила время, по крайней мере вначале. Потом это стало приедаться. Скучно и пусто. Мне нравится чем-нибудь заниматься, хотя бы стряпать. На приемах я встречалась с одними и теми же людьми, и никто из них не стал моим другом. Настоящие мои друзья, которых я приобрела в школе, разлетелись во все концы света. Но потом появился Мервин, мы подошли друг другу, и у меня началась настоящая жизнь.

Мартин почувствовал, что вступает на зыбкую почву, однако уже не мог остановиться.

— А у него какая семья? Есть ли у него друзья?

— О, у Мервина нет семьи. У него дела еще хуже, чем у меня, — он круглый сирота. Когда его родители возвращались во время войны из Сингапура, их пароход был торпедирован. Мервин был тогда совсем маленьким. Родители оставили ему огромное состояние. А что касается его друзей… Говоря по правде, военные мне не очень нравятся. Слава Богу, Мервин не похож на них. Он, правда, индивидуалист, именно поэтому мне кажется, что я должна ему простить страсть к яхтам. Это, по крайней мере, отличает его от остальных.

Мартин начал отвязывать румпель.

— Он много ходил под парусом?

— Думаю, да. Папа сказал, что Мервин много плавал вдоль побережья Суссекса, что он разбирается в парусном спорте не хуже других.

— Что ж, это неплохо. Вы поможете мне поднять грот, Бенита? У нас на «Черном лебеде» соберется неплохая команда, особенно если в этой команде будете вы. Черт, мало ветра, чтобы нам идти против отлива!

Бенита посмотрела на спокойное море, затем на вяло колыхающийся на мачте парус.

— Может, разумнее подождать, пока не начнется прилив?

Мартин встал в кокпите рядом с ней.

— Да, это единственное, что мы можем сейчас сделать. Ветра нет, и отлив против нас. Тут без мотора не обойтись. Как только мы снимемся с якоря, нас утащит в море.

Она взглянула на часы:

— Как скоро отлив сменится приливом?

— Часа через два.

— Я знаю. Именно об этом и подумала. Может, вместо того чтобы сидеть здесь и причитать о том, что мы ничего не в силах сделать, стоит добраться до берега и осмотреть пещеры контрабандистов? Это было бы любопытно.

— Вам действительно этого хочется? Можно использовать спасательный плот, если вы рискнете поплыть на нем.

— С удовольствием!

— Хорошо. — Мартин снова спустил парус. — Помогайте, мы должны оставить на яхте все в полном порядке. Привяжите парус к гику на тот случай, если внезапно поднимется ветер. Парус не должен полоскаться или, хуже того, волочиться по воде.

Бенита нырнула в кубрик, вернулась оттуда с бечевками и принялась накручивать парус на гик, в то время как Мартин надежно закреплял якорь. Потом он надул плот.

— Надеюсь, он выдержит — я его очень долго не использовал. Достаньте весла, они вон там, впереди, у якорного замка.

Она появилась из сумрака крошечного кубрика, и теплая волна радости залила Мартина. Он взглянул на ее прелестную счастливую физиономию и ясно понял, чего не хватало ему все эти годы.

— Господи, этот ваш плот — настоящая скорлупка! Он выдержит наш вес?

— Если вы будете сидеть тихо, не свешиваться на одну сторону и делать, что вам велят.

Плот заколыхался из стороны в сторону, когда Мартин спустил в него девушку.

— Теперь держитесь за бортик, я прыгаю.

Он перелез вниз и оттолкнулся от борта «Редкой птицы». Плот легонько покачивался на воде. У него были очень низкие борта, но благодаря своей невероятной плавучести он двигался по спокойному морю словно перышко. Спустя несколько секунд между ними и стоявшим на якоре шлюпом было уже приличное расстояние.

Мартин греб, сидя спиной к берегу. Бенита пристально вглядывалась в приближающийся берег, и Мартин мог незаметно наблюдать за ней. Она была такой юной, свежей и такой желанной — его потрясло, когда он понял, как сильно желал ее.

Плот мягко ткнулся в песок, усеянный ракушками. Они выбрались на берег и вытащили плот на пляж, подальше от воды. Бенита упала на песок, растянулась на нем, забросив руки за голову, зажмурила глаза и начала глубоко дышать. Мартин не мог глядеть на нее — слишком велико было искушение поцеловать девушку. Он поднял глаза на пещеры и сказал: