Онлайн книга «Посмотри в глаза чудовищ»
– А вы один, лейтенант? – Ребята, вы совсем потеряли нюх, – сказал Нат. – Задаете вопросы офицерам. – Так точно, сэр, – осклабился танкист. – Как есть потеряли. Вторую неделю по лесам. – Может, у вас пожрать чего-нибудь найдется, сэр? – спросил сержант. – Накормим ребят, дядя Ник? – оглянулся на меня Нат. – Забирайтесь сюда, – велел я. – А то вы там, как мыши на блюде. Они перекарабкались через поваленные стволы и через валуны и оказались в нашей «цитадели». – Вас тоже двое… – разочарованно сказал сержант. – Сержант О'Лири, сэр. Восьмая канадская пехотная бригада. – Рядовой Дуглас, сэр, – вытянулся танкист. – Седьмая бронетанковая дивизия. – Вольно, – сказал я. – Капитан Бонд, командир упомянутой группы. Что у нас там осталось из еды, Нат? – Найдем чего-нибудь, – Нат пожал плечами. – Ползайца точно есть. – Тут это… – канадец сглотнул. – Мы не для себя. Раненые у нас. И леди. – О, черт. Много раненых? – Четверо. Ну, и леди – пятая. – А что с леди? – Бредит. И горячая вся… – Капитан, простите: вы капитан Ларри Бонд, сэр? – танкист напрягся, готовый к проявлениям восторга. Что ж, за последние две недели здесь произошло так много бурных событий, что можно было встретить не только знаменитого летчика-аса, но и самого Санта-Клауса, выходящего из окружения и выносящего на себе раненого олененка Бемби. – Нет. Я капитан Николас Бонд. И к авиации, к сожалению, не принадлежу. Что там с вашимим ранеными? – Ну: их ранили, сэр. Их везли в госпиталь, но джерри перерезали дорогу… – Они в тепле? Их охраняют? – Да, сэр. Если это можно назвать теплом… – И охраной, – добавил сержант. – Куда же тогда вы неслись, как два носорога? – Видите ли, сэр, – сержант замялся. – Один из наших раненых – местный житель. – Он скрывался от нацистов, – пояснил негр. – Он помог нам отбиться от эсэсовцев. На нас наткнулся эсэсовский патруль. – И был ранен. – У него охотничий домик – там, дальше, – показал рукой сержант. – Он нарисовал нам план, как пройти. Нат нервно хихикнул и посмотрел на меня. – Немцу лет тридцать пять, худощавый, глаза серые, на левой скуле след от ожога, – сказал я. – Так? Имя – Отто, фамилию может назвать любую. – Да, – сержант несколько оторопел. – И он дал нам ключ от дома и объяснил… – Мы ждем его здесь уже вторую неделю, – сказал Нат. – Он что – нацист? Преступник? – Напротив. Им интересуется верховное командование. Путь до санитарного фургона занял у нас почти два часа. Налетели низкие тучи, повалил быстрый мокрый снег. Скоро стало совсем темно. Сначала мы проскочили мимо цели, и пришлось возвращаться… Фургон стоял в густом ельнике, белый, заваленный снегом, и только чуть слышный стук клапанов работающего на холостом ходу мотора мог выдать его присутствие – да и то для этого следовало подойти вплотную. – Чарли, – вполголоса позвал сержант. Полог сзади приподнялся, замаячило светлое пятно лица. – Что, уже? Кто это с вами? – Наши офицеры-парашютисты. – Слава Богу… Под пологом воняло очень добротно. Мы забрались внутрь, танкист остался снаружи – охранять. При свете синего фонарика мы осмотрелись. У заднего борта фургона стоял немецкий пулемет, рядом сложены были три фаустпатрона. Раненые лежали в теплых мешках на носилках. – Где немец? – спросил я. – Вот, – сержант показал. Отто Ран выглядел плохо. Кожа, страшно сухая, обтягивала череп; глаза ввалились. В уголках бескровных губ засохла пена. – Отто, – позвал я. Он не отзыввался. – Куда его ранило? – В бок. Похоже, почка задета, – сказал тот, кто охранял раненых – Чарли. – Вы санитар? – Нет, сэр. Я ушел в армию из медицинского колледжа. С третьего курса. – Значит, вы с лейтенантом коллеги. У нас с собой бинты и немного пенициллина. А о какой леди говорил сержант? – Вот, сэр. Она из артистической бригады. Похоже, что крупозная пневмония… Вообще-то она актриса. И даже из Голливуда. Это мне другой парень из той же машины сказал. Он уже умер. Их машину расстреляли танки. Я посмотрел. Рот леди был раскрыт, она часто и хрипло дышала. Лицо ее испачкано было густой коричневой мазью от обморожений. Я не видел ее пятнадцать лет… – Так, – сказал я. – А остальные раненые? – Они легкие, сэр. Просто устали. Спят. – Он помолчал и добавил: – Тяжелые уже умерли. – Вам следовало сдаться в плен, – сказал я. – Возможно, сэр. Но сначала мы надеялись выбраться, а потом стало некому сдаваться. Потом появились эсэсовцы. Не ваффены, нет. Черные эсэссовцы. На мотоциклах. И… – Понятно, – сказал я. – На знаю, сэр, понятно ли вам. Видите ли, я брал замок Ружмон. В Нормандии. Там были черные эсэсовцы и две тысячи беременных женщин. В подвале стоял железный идол с открытой пастью… – Я был в замке Ружмон, – сказал я. – Наверное, сразу после вас. – Ребята, которые штурмовали замок, потом вообще не брали пленных. А я перерезал глотку эсэсовскому генералу, и мне стало как-то проще. – Генерал был маленький и чернявый? – Ага. Истиный ариец из Бронкса. – Глотку ему резали не раз, – сказал я. – И на костре жгли. Ему это как слону дробина. – Вы знали его, сэр? – Мы как раз занимаемся им и ему подобными. – Так у немцев это что – всерьез? – Более чем. Сенат не стал бы тратить деньги на шарлатанов. – И этот немец, – Чарли кивнул на застонавшего Рана, – имеет какое-то отношение?.. – Да. Но он на нашей стороне. Давайте-ка займемся им… И мы занялись Отто Раном. А потом мы занялись Марлен. А потом – остальными ранеными. А потом наступило утро. Выше облаков гудели самолеты, и вдали гремели разрывы тяжелых бомб. Впереди шел сержант-канадец. Не подумайте, сэр, что я не хочу тащить носилки, сказал он смущенно, но меня считали лучшим браконьером к югу от Калгари. |