Онлайн книга «Будь со мною нежен»
– Я не собираюсь стоять здесь и спорить с тобой весь день, – нетерпеливо вздохнув, произнес он. – Папарацци сели на хвост, так что нужно ехать. Давай покончим с политесом и займемся делом: ты ведь тоже не любишь тратить время попусту, как мне хорошо известно. Но Тру не торопилась садиться в машину, и он добавил: – Кстати, смогу навестить Гейджа. Уж не помню, когда видел его в последний раз. Это было не совсем так: Харрисон как-то навестил брата, правда, очень коротко. Так случилось, что звезда оказался неподалеку от его дома, в гостях у одной известной певицы. Сексуальная одинокая женщина, не претендовавшая на серьезные отношения, не возражала против случайного флирта и пиара, связанного с этим. Тру неуверенно произнесла: – Я тут девушку видела – дорогу переходила, так у нее татуировка на животе: ты с гитарой, и направляешься прямиком в трусы. Он покачал головой: – Обложка моего первого альбома. Господи, чего только люди не придумают… Тру осторожно положила сумку на крышу машины, порылась в огромном портмоне и вытащила связку ключей, к которой был привязан розовый резиновый шарик, утыканный розовыми резиновыми шипами. – Что же, ладно. Я еду с тобой. Удача. – Это самая отвратительная связка ключей, которую я когда-либо видел, – усмехнулся Харрисон, чтобы скрыть волнение, охватившее его, когда она наконец-то согласилась сесть в машину. – Не знаю, мне нравится, – пожала плечами Тру. – В этом есть что-то сентиментальное. – Сентиментальное? – Да, это ее слово. Он ниже опустил окно, и она бросила ключи ему в ладонь. Кончики ее пальцев коснулись его руки, и в голове мгновенно всплыло воспоминание об этих пальцах, которые гладили ему спину и ворошили волосы. – Только у тебя может быть такая сентиментальная связка ключей. Тру приподняла бровь. – Многим нравится. – Неужели? Откуда ты знаешь? Харрисон всегда прибегал к этому маневру: дразнил ее, пытаясь обуздать сексуальные фантазии, сводившие его с ума, но так было раньше, а теперь у нее на пальце кольцо с большим камнем. Действительно, настоящее кольцо. – У них в «Уолмарте» таких брелоков целая корзина. Последнее слово всегда должно было остаться за ней. Тру нисколько не изменилась. Но когда это она начала делать покупки в «Уолмарте»? И кто тот счастливец, что надел ей на палец это кольцо? – Так эта корзина была полная или пустая? – Полная. Сотни штук, не меньше. И разных цветов. – Если бы они так пользовались спросом, как ты утверждаешь, то тогда корзина должна была бы быть пустой. Разве нет? – Может быть, они все время пополняют ее? – Тру вздохнула. – Послушай, Харрисон, я могу сесть? Желательно до того, как весь остальной мир узнает, что ты сбежал от своих охранников… Он открыл дверцу машины. – Как Кинг-Конг? – Что-то вроде того. – Она шире открыла дверь, схватила свою сумку и нырнула внутрь. – Дай мне. – Харрисон взял сумку с ее колен: тяжеленная, с брендом «Карс Брайдал» на внешней стороне – и положил на заднее сиденье. Да… Судя по всему, она выходит замуж. Тут и спрашивать не надо. – Спасибо. – На щеках Тру вспыхнули два пунцовых пятна, когда дверца захлопнулась. Окно с ее стороны поползло вверх и закрылось – его работа. – Я отдам ключи моим ребятам, и мы можем ехать. – Он бросил взгляд на ее загорелые икры и тонкие лодыжки, почувствовал, как жар разливается в животе, и подумал: «Плохая идея». – На чем ты ездишь? – На «акуре». – Правда? Твоя преданность достойна похвалы. На последней модели? Тру покосилась на него. – Это все та же машина, на которой я ездила, когда заканчивала школу. Ого… Вот это сюрприз! – Что ж, неплохо, если ты сумела так долго содержать ее в приличном состоянии. Сколько она прошла? Тру пожала плечами. – Сто восемьдесят тысяч. – И все еще полна энергии. – Его пикап прошел двести сорок пять тысяч, когда наконец-то разбился в пыль. – Ничего нет лучше, чем надежная машина. – Хони научила меня ухаживать за вещами. Харрисон заметил, что ее волосы чуть завиваются на концах, точно так же, как в былые времена. – Она жива? Тру покачала головой. – Нет, умерла шесть лет назад. Мама думала, она будет обузой, но эта женщина до конца была полна жизни. И Тру запела тихонько, тонким нежным голосом: Пять шагов вдвоем, голубые глаза… Харрисон готов был слушать ее целый день. – Это была ее любимая, – вздохнула Тру. – Эта и еще «Прекрасно!». – Мне очень жаль. – Он посмотрел на ее ладони, хотел накрыть их своей рукой, но не стал, опасаясь, что она не так поймет. – Пожалуй, она была самой забавной персоной в Бискейте: запросто могла сыграть на укулеле… Тру засмеялась: – Да, Хони могла… Опустив взгляд, она посидела молча минуту-другую, затем подняла голову: – Ты знаешь, как отсюда выехать на I-40? – Мне кажется, в этой части света я знаю все дороги. – Харрисон улыбнулся и на какую-то минуту снова почувствовал себя восемнадцатилетним. – Знаешь, Тру, ты все такая же красивая. Он впитал ее всю: эту кремовую кожу, светлые с платиновым оттенком волосы, широко распахнутые голубые глаза, бледную родинку около губ. Тру вертела в руках козырек от солнца. – Ты тоже ничего, и прекрасно знаешь это. Хотя я терпеть не могу, когда волосы укладывают гелем. Он рассмеялся и выехал на улицу. – Я тоже. – Повернув направо, Харрисон подождал, когда телохранитель поравняется с ним, чтобы отдать ключи Тру. Еще несколько инструкций – и можно ехать. – Это имиджмейкер настаивает на геле. Кстати, это одна из женщин, которые сегодня были со мной в машине. – Ты не обязан отчитываться передо мной. – Тру заерзала на сиденье. Черт, она нервничает. – Знаю, что не обязан, – ответил он и нажал на мигалку. – Я просто так сказал, чтобы растопить лед. – Нет, правда. Мы не обязаны ничего рассказывать друг другу. – Ее голос звучал мягко, почти печально. Теперь пришла его очередь пожать плечами. – Как дела в Мейбенк-холле? – Десять лет прошло. Это немалый срок. – Она вздохнула. – Разве брат ничего тебе не рассказывал? |