Онлайн книга «Дождь Забвения»
|
– Да. Зачем тянуть в операцию меня, аутсайдера? Только по той причине, что своим доверять нельзя. – Похоже, ты права. – А это значит, мне надо разобраться, кому можно доверять, а кому нет. Бартон с Авелингом мертвы. Маурия, остаешься ты. – И?.. – Я не знаю, что насчет тебя думала Сьюзен. Так или иначе, выбора у меня нет. Или подскажешь, на кого еще можно положиться? – Знаешь, это воодушевляет. Хороший такой повод для доверия. – Извини. Я не хотела выразиться слишком мрачно. Да и какая теперь разница? Бумаги все равно пропали. – Но ты же их просмотрела? – Лишь мельком. – Все лучше, чем ничего. Теперь у нас есть хотя бы представление о том, за что убивали. Если доложим Калискану, может, он разберется, что к чему. – А если проблема в самом Калискане? – Письма Сьюзен адресованы ему, – напомнила Скелсгард. – Все до последнего. То есть она всегда доверяла ему, пусть даже сомневалась в остальных. – Возможно. – Надо же хоть что-то принять за правду. Иначе как действовать дальше? – Да, наверное. Но как отправить ему сообщение? Авелинг сказал, что с тоннелем проблемы. – Там всегда проблемы. Просто они стали намного серьезнее после твоего прибытия. Слыхала, какая каша заваривается дома? – Авелинг сказал, что Полисы затеяли ссору. – Не просто ссору. Намного хуже. Между умеренными и агрессивными програми – полноценная гражданская война. И у нас никакого понятия о том, кто выиграет. Притом агрессивная фракция передвигает силы вглубь системы, в пространство СШБВ. – Разве это не декларация войны с Зарослью? – Было бы декларацией, если бы Заросль не боялась дать сдачи. Пока наши политики только стонут и пищат, надеясь, что умеренные обуздают агрессивных. – И?.. – Хорошо бы. – Маурия, я боюсь за своих детей. Мне нужно вернуться и позаботиться о них. Если агрессивные двинутся на Заросль… – С детьми все нормально. Мы связывались с твоим бывшим мужем перед тем, как все полетело кувырком. Он просил передать тебе, что позаботится о детях. – Ну да, у него все получается лучше. Куда уж мне! – Господи боже, он просто хотел подбодрить тебя. Не волнуйся так. – Расскажи про тоннель. Что за проблемы? – спросила Ожье, сделав вид, что не расслышала последней фразы. – Наши друзья из Полисов слишком приблизились к Марсу. Я бы сказала, чересчур приблизились. О порталах они знают много. У них есть детекторы и локаторы активных порталов. Если до них донесется хоть отголосок слуха о портале в окрестностях Марса, они примутся искать его. И потому нам надо работать с ним как можно аккуратнее, без шума. Оттого и проблемы. – Прогры уже наверняка знают – иначе как дети проникли сюда? – Но когда мы захватили Фобос, не было и признаков того, что програм известно о существовании портала. – Может, они хотели, чтобы вы именно так и подумали. Они подошли к тяжелой железной двери, ведущей в комнату цензора. Дверь была приоткрыта. Из-за нее лился ядовитый желтый свет. – Мы ее оставили в таком же положении, – заметила Скелсгард. – Но лучше не делать поспешных выводов. Подожди-ка, – посоветовала Ожье и, поставив Маурию держаться за стену, вытянула из-за пояса пистолет, молясь про себя о том, чтобы в магазине остался хоть один патрон. Ожье перешагнула каммингс, протиснулась сквозь щель в комнату, развернулась со всей быстротой, на какую была способна, повела стволом из стороны в сторону. Никаких детей – по крайней мере, в поле зрения. Она помогла Маурии зайти в комнату, затем захлопнула ее. Вдвоем женщины зафиксировали массивный замок. Теперь открыть дверь можно было лишь изнутри. – Как ты? – спросила Ожье. – Не слишком. Кажется, надо ослабить жгут. Давай сперва протащу тебя через цензор. – Проходи через него сама сначала. Ярко-желтый барьер цензора был единственным источником света в комнате. Если глядеть на него сбоку, он казался мерцающим, колеблющимся, но под прямым углом виделся совершенно неподвижным. Вплавленная в скалу вокруг, аппаратура цензора выглядела, как и раньше, – древней, совершенно чужой. – Я пойду вперед и проверю, – предложила Ожье. – Вернусь через пару секунд. – Или не вернешься. – Если я не вернусь, если меня подстерегают на той стороне, тебе придется попытать счастья на Земле-Два. – Я бы охотнее в каменном веке попытала счастья, – содрогнулась Маурия. – Здесь не так уж плохо. Есть анестезия и рудиментарные познания о стерилизации. Если попадешь в больницу, будут неплохие шансы на выздоровление. – А потом? Когда начнут задавать вопросы? – Справишься как-нибудь. – Нет, я уж лучше рискну с цензором. Позволь идти мне, ладно? Я уже ранена, тебе, единственной здоровой, рисковать бессмысленно. Если все нормально, я высуну голову. – Возьми. – Ожье протянула ей пистолет. – Ты уже стреляла из него? – Угу. И не могу обещать, что там остались патроны. Она помогла Скелсгард подойти к цензору, отступила, наблюдая, как раненая женщина уцепилась за поручень над головой и со стоном качнулась изо всех сил, чтобы пройти сквозь цензор. Ярко-желтая поверхность прогнулась, потемнела в местах растяжения, стала коричнево-золотой – будто синяк образовался от удара – и проглотила Маурию, а затем схлопнулась, вернула прежнюю ровность. Ожидая, Верити достала из сумочки оружие детей войны. Оно было рассчитано на маленькую руку, но Верити, хоть и неловко, могла взять его как обычный пистолет. Оружие было металлическое и гораздо легче пистолетов Авелинга и Бартона. Но по существу оно вроде отличалось не слишком: есть и спусковой крючок, и скоба, и скользящая кнопка, наверное предохранитель, и перфорированный ствол, и дульное отверстие на его конце, и сложный шарнирный механизм заряжания, откидывающийся вбок. Оружие состояло из гладких, плавно изогнутых, изящно сочлененных частей, будто перетекающих друг в друга. Казалось, его можно приспособить и для бросания, и для ножевого боя. Такое вряд ли отыщешь в оружейной мастерской на Земле-2, но и на метатели конденсированной энергии из арсенала прогров двадцать третьего столетия на Земле-1 оно тоже не смахивает. Хоть и выглядит чуждо, оно, скорее всего, сделано по технологиям двадцатого века в Париже на Земле-2. Желтая поверхность выпятилась, щелкнула разрываемая пленка, и из цензора высунулась голова Скелсгард. – Все в порядке. Ожье поставила оружие на предохранитель и двинулась следом за Маурией сквозь желтый колючий свет. И перед тем как пленка обволокла ее, Ожье успела вспомнить рассказ Маурии о безвременно́м желтом аду, в который та попала однажды. Тогда Скелсгард ощутила, что ее неспешно изучают разумы, огромные и древние, как горы. Ожье сжалась, одновременно и желая познать это, и страшась каждым атомом естества. Но момент перехода оказался таким же кратким, как и в первый раз. Как и тогда, ощутилась эластичная преграда, вдруг пропавшая – будто Верити прорвалась сквозь барабанную кожу. Никакой аудиенции с богом или богоподобными существами, создавшими цензор и дубликат Земли. Чужеродный прибор пропустил в зал портала все: и одежду, и оружие. Безукоризненная логика аппарата не препятствовала примитивным устройствам. Или, возможно, он больше заботился о попадающем на Землю-2, а не о покидающем ее. |