Книга Орудие ведьмы - любовь, страница 32 – Нора Робертс

– Ну, рассказывай, как все было.

– Рассказываю. – С чашкой в руках он устроился поудобнее рядом на кожаной табуретке и начал повествование: – Мне вздумалось прокатиться верхом – хорошим, бодрым галопом. По долам, по холмам…

– Вроде как мне – прогуляться по саду. Такое желание мне понятно.

– Ну, еще бы. Я думал прокатиться, немного поохотиться с ястребом – вот и взял с собой Багса, будет, думаю, ему приключение. Господи Иисусе!

– Твой конь, твоя птица, твоя собака. – Физически ощущая, как он терзается, во всем винит только себя, она решила его немного приободрить. – А почему бы и нет? Ты из всех нас единственный, кто умеет общаться со всеми тремя. И прогулка придала бы тебе сил….

– Вроде того… – шатко поддакнул ей Фин, не углубляясь. – Кэвона я не искал, – возвысил он голос до звонкости. – Но, говоря по правде, был очень рад, когда он сам меня обнаружил.

– Как и я, когда гуляла по саду. Это я тоже прекрасно понимаю. И он напал?

– Начал он с разговоров. Мол, я его кровь, а вы все меня предадите, бросите и так далее. Казалось бы, сколько можно? Ему уже давно это должно надоесть не меньше, чем мне, но нет, все никак не уймется. Хотя в этот раз он пообещал, что, если я захочу, он подарит мне тебя – хоть что-то новенькое.

Брэнна наклонила голову набок, голос ее звучал суше пергамента.

– Так и обещал?

– Да. Что-что, а половое влечение он хорошо понимает. Знает, что такое сексуальный голод, что такое похоть, но вот о сердце и душе ему ничего неведомо. Он знает, что ты мне желанна, но ему никогда не понять почему. И я обратил его приставания против него. Стал тянуть его к себе, в энергетическом смысле. Он удивился, что мне это в какой-то миг удалось, он даже опешил. Я кликнул вас троих – мы же договаривались, – а когда он оборотился волком, я вызвал свой меч и зажег.

Он помолчал, собираясь с мыслями.

– В принципе я бы мог сдержать его натиск, я в этом уверен. До вас бы точно продержался, со мной ведь были Бару и Мерлин, а уж потом мы все вместе его бы сделали. Но он на меня не пошел. Он вильнул в сторону и впился Багсу в глотку. И все так быстро! Я кинулся на него, ударил, но он испарился. Напал на бедного кобелечка, который не весит и стоуна [8] , распорол ему горло и подло исчез, не дав мне возможности для ответа. На меня он так и не напал.

– Напал! Еще как! Он поразил тебя в сердце. Бару, Мерлин, ты? С вами надо было бы еще повозиться. А вот маленький песик – это удар по тебе безо всякого риска для своей гнусной шкуры. Он всегда был трус поганый, всегда им и останется.

– Когда я бросился к псу, он обошел меня сзади.

Ну да, сообразила Брэнна, конечно, Фин инстинктивно метнулся к собаке – не думая о себе.

– Он предугадал твою реакцию до последней мелочи.

– Я бы схватился с ним один на один, как мужчина с мужчиной, как колдун с колдуном. – Теперь глаза Фина горели огнем, в них плескался расплавленный зеленый металл – раскаяние уступило место ярости. – Я этого так хотел!

– Как и все мы. Но он на это не пойдет. Ты можешь быть его потомком, но ты не его поля ягода. Он не отстает от тебя, потому что не допускает и мысли, что ты можешь сделать выбор не в его пользу.

– Но ты бросила меня из-за того, что во мне течет его кровь.

– Я «бросила» – как ты сказал – тебя, потому что была потрясена, обижена и рассержена! Понимать надо… А когда все разъяснилось – не вернулась к тебе из-за того, что связана обетом… – Брэнна сомкнула пальцы вокруг своей подвески. – Обетом перед Соркой и всеми, кто был после нее – вплоть до нас с Коннором и Айоной. И этот обет – пустить в ход все, чем мы владеем, с одной-единственной целью: избавить мир от него.

– И ото всех, кто от него произошел… – в его словах она услышала, как он проклинает себя за то, что приключилось по его вине с Багсом.

– Нет. Нет! – быстро, с горячностью возразила она. – Ты произошел от него, но ты – один из нас. И я теперь знаю, какой в этом великий смысл. Я теперь вижу, что те, что были до нас, были обречены на неудачу, потому что с ними не было такого, как ты. У них не было никого, в ком текла бы его кровь. С ними не было тебя, Фин, с твоей силой, твоей верностью и твоим сердцем.

Он слышал ее слова и верил в их искренность. И тем не менее…

– Я один из вас, но ты меня отвергаешь.

– Как я могу сейчас об этом думать, Фин? Как я могу об этом думать, когда нам очень скоро опять предстоит то, ради чего мы появились на свет? Все мои мысли заняты сейчас одним. Случаются редкие минуты, когда я позволяю себе думать о том, что будет, когда мы исполним свою миссию, но даже тогда я не представляю себе, чтобы мы могли жить той жизнью, о какой когда-то мечтали. Мы были тогда так молоды…

– Брэнна, чепуха это все! Чувство, которое было между нами, намного опережало время. Это было зрелое чувство. И мы не были юными дурачками, играющими в любовь.

– А было бы проще, если б мы были дурачками. Сейчас нам было бы намного легче. Если бы мы только играли в любовь, Фин, то мы не строили бы планов на будущее. Да и какое у нас было бы будущее? Какая была бы жизнь – у нас с тобой?

Он воззрился на огонь, понимая, что она опять права.

И все равно.

– Никакой, я согласен, и все равно это было бы лучше, чем наша жизнь врозь. Ты моя половинка, Брэнна, и я уже устал делать вид, что это не так.

– А ты думаешь, я не оплакиваю того, что не свершилось? – Ее обдало обидой, в словах зазвучала горечь. – Думаешь, я не мечтаю об этом?

– Да, я так думал. Я и выжил-то только благодаря этому.

– Значит, ты все время заблуждался. А на самом деле очень может быть, что и мне тоже до смерти надоело притворствовать. Если бы мое сердце принадлежало мне одной, я отдала бы его тебе.

Брэнна судорожно вздохнула, а он оторвал взгляд от огня и с недоверием и надеждой взглянул на нее.

– Оно не может принадлежать никому другому. Оно уже погибло. Но дело не только в этом, а я не могу исходить из того, что могло бы быть у нас с тобой. Когда отец подарил мне вот эту вещь, – она взяла в руку кулон, – у меня был выбор. Он сказал, что мне решать, возьму я его или нет. Но стоит мне согласиться – и все, выбор сделан. Я стану одной из тройки, и превыше всего для меня будет исполнение завета Сорки, завершение начатого ею дела. Я не предам тебя, Фин, но и своему роду я тоже останусь верна. Я не могу думать о желаниях и устремлениях, не могу рассуждать о том, что было бы, если бы да кабы… Моя миссия была определена еще до моего рождения.

– Это я тоже знаю. – И от одной этой мысли он испытывал щемящую боль. – Твой разум, твоя сила, твой дух – все подчинено твоей миссии. Но ты пойми, сердцу не прикажешь, оно само себе хозяин, а ты продолжаешь им командовать.