Онлайн книга «Сиятельный»
– Наверное, объехали всю империю? – Нет, не всю, – рассмеялся я, смехом маскируя нервозность. – Но повидать довелось немало. – И где понравилось больше всего? Я ответил без колебаний: – Новый Вавилон – сердце империи. Соображениями, что он же – и разъедающая империю язва, делиться не стал. – А ваш друг Альберт? – поинтересовалась Елизавета-Мария. – Он и в самом деле такой странный, как о нем говорят? – Не более странный, чем остальная богема, – ответил я с видом многозначительным и даже загадочным. – Читали о дирижере, который наложил на себя руки из-за потерянной палочки? – Да, просто ужас! В этот момент музыка смолкла, и мне пришлось отступить от девушки. – Приятно было познакомиться, виконт, – улыбнулась на прощание Елизавета-Мария и легкой танцующей походкой зашагала прочь. Взгляд удивительных глаз прекратил дурманить сознание, и я выдавил из себя: – Мне тоже. Мне тоже… Во рту пересохло, нестерпимо захотелось промочить горло, но прежде чем успел дойти до фуршетных столов, меня перехватил Роберт Уайт. – Ты подумал над моим предложением? – спросил начальник. – Нет. – Еще не подумал? – Нет, инспектор, – покачал я головой и надел темные очки. – Я не буду этого делать. – Как скажешь, – неожиданно покладисто пожал плечами Роберт Уайт и пытаться переубедить меня не стал. – Но давай поговорим завтра на свежую голову. Пообещай, что подумаешь об этом. – Подумаю, – пообещал я. – На службу не выходи, сам тебя навещу, – предупредил инспектор, отсалютовал бокалом и отправился восвояси. Проклятье! Последняя ремарка угодила прямиком в мою ахиллесову пяту. Если инспектор не передумает насчет отстранения от службы, аванса мне не видать как собственных ушей. А ведь он точно не передумает… Я вновь беззвучно выругался, и тут кто-то взял меня под локоть. – Леопольд, с тобой все в порядке? – спросила Елизавета-Мария, моя Елизавета-Мария. – Да. – Ты дышишь, словно загнанная лошадь. – Здесь душно, – сказал я, рассеянно оглядываясь по сторонам. – Давай выйдем на свежий воздух. Девушка после танцев нисколько не запыхалась, даже синяя жилка на шее не стала биться чаще, а вот мне было откровенно нехорошо. Сердце постукивало как-то очень уж неровно. – Решил улизнуть с этого праздника жизни? – Неплохая идея, не находишь? – Если ты уже закончил… – Да, можно уходить. Мы направились на выход, но в дверях нас вновь перехватил главный инспектор. – Сиятельная, – улыбнулся жуткий старик, – позвольте на пару слов вашего кавалера… Мы с Фридрихом фон Нальцем отошли к распахнутому окну, и там главный инспектор какое-то время молча смотрел на россыпь освещавших вечер электрических фонарей. – Я впечатлен, виконт, – произнес он какое-то время спустя. – Вы крайне изворотливый молодой человек. – Благодарю… – Но! – неожиданно резко обернулся главный инспектор, и меня будто кипятком с головы до ног обдало. – Впредь держитесь от моей дочери подальше! Зарубите это себе на носу! – В подобном предупреждении нет никакой необходимости, – уверил я собеседника, с трудом удержавшись, чтобы не сделать шаг назад. – Вот и замечательно… – отстраненно промолвил старик. Глаза его постепенно потускнели, он несколько раз кивнул, словно соглашаясь с собственными мыслями, и вернулся в бальную залу. Я проводил его пристальным взглядом, затем протянул руку приблизившейся Елизавете-Марии и вместе с ней отправился на выход. – Чего он от тебя хотел? – поинтересовалась девушка, когда мы вышли на улицу. – Если не вдаваться в подробности, – усмехнулся я, – главный инспектор сообщил, что мне с тобой повезло. – С этим не поспоришь! – рассмеялась Елизавета-Мария искренне и заливисто. Я вытер выступившую на лбу испарину и повел девушку по залитому электрическим светом тротуару, на ходу высматривая дожидавшегося нас извозчика. Вместе с сумерками нахлынула и неуютная прохлада, и Елизавета-Мария зябко куталась в невесомую накидку. – Задержишься у меня на пару дней? – спросил я, подсаживая девушку в коляску. Вопрос развеселил девушку, и она вновь рассмеялась: – Разумеется, дорогой. Я вся в твоем распоряжении. – Вот и замечательно. Я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Будущее по-прежнему напрягало своей неопределенностью, и хоть теперь уже не приходилось опасаться гнева главного инспектора, угроза лишиться души пугала ничуть не меньше. Механисты могут сколько угодно распинаться о всеблагом электричестве и протирать штаны в библиотеках, пытаясь обрести некое сакральное знание, но я не был столь наивен. Преисподняя существует, в этом сомневаться не приходилось, и мне вовсе не хотелось стать одним из ее обитателей. Пока же все к этому и шло. И потеря жалованья на этом фоне уже как-то даже не расстраивала. Некоторые вещи за деньги не купишь. Домой добрались, когда на город уже накатила ночь. Среди домов она казалась глухой и непроглядно-черной, но с холма хорошо было видно, сколь неоднородны на деле ее владения. Часть Нового Вавилона и вправду капитулировала без боя и погрузилась во мрак до самого утра, но другие районы желтели неровным светом газовых фонарей, а над центром серебрились отсветы электрических ламп. И везде, на всех высотках мигали точки навигационных огней. – Потрясающее место, – сказала Елизавета-Мария, опершись на мою руку и выбираясь из коляски. – Отсюда хорошо видна мимолетность бытия. Я ничего на это замечание не ответил и завел девушку в дом. Там перепоручил гостью встретившему нас дворецкому, сам поднялся в спальню и с облегчением развязал шейный платок. Вот и кончился этот безумный день. Вот и кончился… Аккуратно сложив пиджак, жилетку и брюки, я убрал их в пакет и поставил у двери, чтобы прямо с утра отнести портному. Затем избавился от сорочки и, встав напротив ростового зеркала, скептически оглядел свое отражение. Первое, что бросалось в глаза, – худой. Худой и долговязый, словно оглобля. Пересчитать ребра совершенно не представляло проблемы. Нескладный? Нет, просто худой. И хоть папа не переставал твердить, что «были бы кости, а мясо нарастет», в это пока совершенно не верилось. Худой – и точка. Да и вообще не красавец. Слишком резкие черты лица, излишне длинный нос; неровные зубы тоже привлекательности не добавляли. |