Онлайн книга «Операция "Юродивый"»
|
– А… Боря! Прости, не узнал сразу… Как твоя учеба? – Отлично! Вот… Прибыл к вам на стажи… стажи… – Стажировку? – Так точно! – Это дело надобно отметить. Да и праздник, как-никак, на носу… – Я могу сбегать! – Не сейчас. После работы. Не знаешь, шеф у себя? – Никак нет! Уехал в Весьегонск. – Откуда такая уверенность? Он что, докладывает тебе про все свои передвижения? – Никак нет. Просто я оттуда родом, как и шофёр управления – дядя Вася. – А… – Вот он и шепнул мне на ухо, мол, не хочешь ли чего передать отцу-матери? – Понял. Ну, коль так, – беги за пивом, все равно сегодня – короткий день. – Есть, товарищ лейтенант! * * * Весь Егонская… Ещё недавно – село, деревня. А теперь если не город, то большой рабочий посёлок – точно. Как-никак – пять тысяч населения. К тому же люди все прибывают и прибывают по недавно протянутой железнодорожной ветке… Хотя, какие это люди – так, быдло, недаром их везут в вагонах для скота!.. Автомобиль начальника Управления НКВД по Калининской области обогнал очередную колонну узников и свернул на просёлочную дорогу. – Здесь! – сообщил дядя Вася, неизвестно почему переходя на шепот. – Ты тоже выходи! – приказал Александр Викторович, но водитель неожиданно заупрямился: – Я останусь, двигатель шалит, посмотреть надо. – Ну, как хочешь. Гуминский поправил портупею и торопливо направился к плотно запертой входной двери – ночью случился первый заморозок. Постучал. В ответ не донеслось ни звука. – Эй, есть тут кто? В это время сзади него, словно из-под земли, вырос крепкий старик с вязанкой дров в дюжих руках. – Вам кого? – спросил, лукаво щуря и без того узкие азиатские глаза. – Хозяина. – Я он и есть. – Начальник НКВД Гуминский, – козырнул высокий гость. – Для тебя просто – Александр Викторович. – Парфёнов. Глеб Васильевич, – чинно представился старик. – Чем, так сказать, могу быть полезен? – Внука твоего допросить желаю… – Эх, мил человечек, Ванечка на вопросы не отвечает. И вообще, сам выбирает, кому и что сказать… – Да ну? – Точно… Бывает – молчит неделями, слова из него не вытянешь, а бывает – выглянет в окно и бросит между прочим: «Вон – еще один покойник пошёл». Причем – серьёзно, не по-детски, грубым мужским голосом. Ну что – хочешь испытать судьбу? – Ты меня не пужай! Где это слыхано, чтобы двухлетний ребенок по-взрослому изъяснялся? – Ладно… Как желаете-с, – по-старомодному пробурчал Парфёнов и толкнул дверь в избу. Ванечка игрался возле печи, совершенно не обращая внимания на вошедших. – Кхы-кхы, – кашлянул Гуминский. Мальчик не обернулся. – Здравствуй, Ваня! – Вы его не тормошите, товарищ начальник… Захочет – сам говорить начнет! – Да что ты мне всё время указываешь? Я в эту бесовщину ни за что не поверю. Пока лично не убежусь… убеждусь… убедюсь… не увижу, одним словом… – Тогда приготовьтесь ждать. – Долго? – Может, неделю, а может, две. – Что ты несешь? Какую, мля, неделю? Я тебя на месте пристрелю, если он сейчас же рот не раскроет! Ну давай, Юродивый, говори, что тебе известно о моей судьбе? Что?! Ванечка не ответил ничего. Только взял в руки палку, стоявшую у печи, и направил её на раскричавшегося начальника. – Пиф-паф! – он громко рассмеялся и стал носиться вокруг деда. Тот хотел приструнить внука, да не тут-то было – мальчик словно взбесился. – Всё, пора прекращать этот цирк! – заорал Александр Викторович и потянулся в кобуру за пистолетом. – Сейчас я шлёпну и тебя, и твоего выродка! В тот же миг Иван перестал водить свой дурацкий хоровод. Сел на пол, выкатил глаза и зычным басом твердо произнес: – Не шлепнешь! Я умру в один день с товарищем Сталиным! Гуминский, как это услыхал, опустился на четвереньки и по-собачьи ринулся из избы вон. * * * Александра Викторовича арестовали 18 апреля 1938 года. И почти сразу же поставили к стенке. Поговаривали, что перед смертью он вел себя неадекватно: превозмогая боль, наводил на палачей указательный палец правой руки и, целясь, выкрикивал: «Пиф-паф!». При этом дико хохотал. До слёз… О том, что ему напророчил Ванечка, так никто бы и не узнал, если б не дядя Вася. После ареста бывшего начальника болтливый водитель уже не мог больше держать язык за зубами и теперь, подогреваемый просьбами сотрудников, был вынужден чуть ли ежедневно во всех красках живописать визит Александра Викторовича к Юродивому. Особенно удавался ему последний эпизод, когда обезумевший Гуминский, словно нашкодившая собачонка, с обнаженным именным маузером в руке, выползал из крестьянской избы, бормоча: «Вы только подумайте, он умрет в один день с товарищем Сталиным!..» Естественно, рассказ об этом отправился проторенной стезёй в столицу. Вялов постарался. * * * Еще в конце 1937 года в Калинин после недолгого обучения в Высшей школе парторганизаторов при ЦК ВКП(б) прибыл на работу некий Андрей Николаевич Никонов. Уже тогда все сотрудники знали, чувствовали, догадывались: именно он в скором будущем возглавит их управление. Так и случилось. 1 апреля, еще до ареста Александра Викторовича Гуминского. В отличие от всех своих предшественников, товарищ Никонов был правильного – крестьянского – происхождения и не мог похвастаться надлежащим образованием – всего два класса рабочего училища. Но это не мешало ему успешно вести непримиримую борьбу с многочисленными врагами молодой советской власти. К тому времени Вялов уже находился в управлении на особом положении. Сам товарищ Ежов по телефону велел ему лично опекать, лелеять и беречь товарища Ванечку – вот и весь круг обязанностей, отвечать за который Павел должен головой. О существовании необычного ребенка доложили Сталину. Узнав, что Юродивому суждено умереть в один день с ним, вождь, на всякий случай, приказал доставить мальчишку в Москву. Секретную миссию возложили, естественно, на лейтенанта Вялова. Пришлось оформлять «отпуск» – для сохранения секретности. * * * Когда Павел, гонимый холодным северным ветром, шёл в штатском по пустынной улице (всех, кроме Парфёновых, с которыми никто не хотел связываться, уже переселили), то постоянно ощущал на спине чей-то пронизывающий взгляд. Несколько раз, опускаясь на одну ногу, делал вид, что завязывает шнурки, и рыскал глазами по округе, но нигде не было ни души. |