Онлайн книга «Гончие преисподней»
Но взгляд Майлуса Дворфина был таким заискивающим, а его обстоятельства так вопияли о сострадании, что демонесса ответила: – Никогда, если я сама этого не хотела. Дворфин смутился; его ладони сцепились вместе, а пальцы зашевелились так беспорядочно, что казалось – когда он разомкнет их, половина пальцев окажется не на той руке. – Мою дочь изнасиловали, – произнес Дворфин. – Изнасиловали жестоко, а потом зверски убили. Я хочу, чтобы тот, кто это сделал, понес наказание. Я прикрыл глаза. Каким может быть наказание для человека, совершившего подобное? Достаточно ли, что топор палача отделит его голову от тела, и мозг, в котором родился этот отвратительный замысел, вместе с черепом покатится в плетеную корзину? Тысячи рас на протяжении миллионов лет развивали и совершенствовали свои Уложения о наказаниях, однако ни один из этих кодексов не в состоянии обеспечить того, чтобы воздаяние было пропорционально деянию. – Все, что я могу сделать, – сказал я, – это найти насильника и предать его в руки правосудия. – Правосудия? – переспросил Майлус. – Многие верят, что по ту сторону смерти человек платит за все свои грехи; мне об этом ничего неизвестно. Суд небесный находится вне сферы моей компетенции, впрочем, как и суд земной. Я посмотрел на нашего посетителя. – Вы в самом деле хотите, чтобы я нашел преступника и передал его королевской страже? Он не понял моего вопроса. – Вы хотите отмщения, – произнес я. – Прежде всего, вам хочется, чтобы преступник был убит, а еще – чтобы смерть его была мучительной и долгой. Я не могу осуждать вас за такое желание, и никто не сможет. Но если насильник попадет в руки закона – перед ним откроется тысяча путей, чтобы избежать наказания. В худшем случае ему просто отрубят голову – быстро и почти безболезненно. Вы уверены, что хотите этого? Я соединил кончики пальцев. Франсуаз мягко произнесла: – Майкл хочет сказать, что он может найти преступника, но только суд может его покарать. – Суд? – воскликнул Дворфин. – Я уже осудил его. Отцы и матери других несчастных девочек, что были изнасилованы и убиты, тоже осудили его. Главное – найдите его для нас. Я покачал головой. – Не для вас, – сказал я. – Я не имею права указывать вам, что вы должны чувствовать и что должны делать. Если, вы сами найдете виновного – поступайте с ним как хотите. Но если его найду я – я передам его правосудию. Дворфин опустил голову. – Моя бедная Бренда была убита, – произнес он. – Да, я готов собственными руками растерзать того, кто это сделал. Но… Наверное, вы правы – сначала нужно его найти. А потом посмотрим. – В таком случае, – произнес я, – расскажите мне все факты. Коляска, запряженная двумя вороными, остановилась у поворота дороги. Кони фыркали и переступали на месте; они привыкли, что путь по столбовой дороге до Бармута преодолевают без остановок. Среднего роста человек стоял под тенью раскидистого дуба, однако в нем не было ни одного из тех качеств, которые присущи обычно обитателям дубравы: ни волшебства фейри, ни беличьего проворства, ни жизнерадостности свиньи. Он был одет в костюм такого невзрачного мышиного цвета, что трудно было определить – создана материя такой или же она успела покрыться уже на своем владельце плотным слоем пыли. Лысоватую голову незнакомца прикрывала скругленная шляпа; круглые маленькие очки делали его похожим на бобра. – Я – Гай Пиктон, – сказал он. – Королевский претор. Ухватившись за поручни, он забрался в коляску. Пиктон проделал это так неловко, что наверняка перевернул бы экипаж, окажись он пустым. Возница тронул поводья, и лошади продолжили путь. Претор посмотрел на Франсуаз, и лицо его сморщилось, словно его обдали уксусом. Государственный чиновник, образом жизни которого стали комплексы и предубеждения, он не был готов принять помощь эффектной девицы, затянутой в кожаный полудоспех. Претор рассматривал Франсуаз гораздо дольше, чем признался бы в этом своей жене. Наверняка он испытал сексуальное возбуждение, почти не понимая, что это такое. Жена же у него наверняка имелась – такой человек, как Пиктон, не мог оставаться холостым, – а еще несколько детей, серых и невзрачных, точно крысята. – Мне поручено вести следствие, – произнес он. После этих слов претор сложил руки на коленях с видом человека, который лицезрел Грех и теперь исполняется благочестивым негодованием, раздуваясь, как мочевой пузырь. Франсуаз скривила уголок губ, словно говоря: «Неудивительно, что преступник до сих пор не пойман». – Майлус Дворфин, который пригласил нас, успел рассказать нам основные факты, – произнес я. – Но ему известно немного, к тому же он слишком взволнован. Претор? – Разумеется. Пиктон вынул из внутреннего кармана пергаментный свиток и развернул его. – Первое изнасилование произошло два месяца назад, ченселлор. С тех пор было еще пять. – Следы побоев? – Да, сэр. Они все убиты с особой жестокостью. – Убиты. Вот как. Каждое новое преступление становилось более жестоким или он всегда действовал одинаково? – Я бы сказал, одинаково. – Хорошо. Вам удалось определить – побои нанесены до, во время или после полового акта? – После. Этот подонок сперва насиловал их и только потом убивал. Коронер определил это по следам спермы и порванной одежде. Преступник всегда действовал одинаково. Вначале он одурманивал свои жертвы, использовал для этого порошок эфедры. Королевский алхимик говорит, что насильник распылял снадобье перед лицом девушек. Следы остались в носу и на губах. – И какой вывод вы из этого сделали? – спросил я. Пиктон ответил: – Такой, что насильник использовал порошок эфедры. Он произнес это вполне серьезно, и я не стал ничего более говорить. – Первые две девушки были найдены в городском саду Бармута, – продолжал свой рассказ претор. – Там никогда не бывало много людей, ченселлор, а после второго убийства вообще никто не появляется. Люди стали бояться. – Но третье нападение он совершил не здесь? – Нет, ченселлор. Это произошло на улице Фернана. – Это тихая улица? – Можно сказать и так. – Городской сад достаточно велик, не так ли? – Да, ченселлор; в нем несколько квадратных миль. Две с четвертью, если быть точным. – Тела были обнаружены в тех местах, где обычно много людей, или в наиболее уединенных? – Пожалуй, в уединенных. |