Онлайн книга «Жестокий век»
|
– А другой дороги у него нет, – спокойно возразил Тэмуджин. – Не станет же он прыгать с сопки на сопку, как лягушка с кочки на кочку. Главные силы он поведет по лощине, а боковое охранение двинется по гряде. – Так, наверное, и будет, – согласился с ним Ван-хан. – А мы перекроем лощину. Остановить его тут, я думаю, будет не так уж трудно. – Остановить, но не разбить, хан-отец. Лощина тесна, в ней нельзя развернуть все наше войско. Невозможно будет ударить и сбоку. Смотрите, какие там рытвины и овраги. Всадникам придется двигаться шагом. Лучники их забросают стрелами. Коксу-Сабрак будет сидеть в лощине, как я когда-то в ущелье Дзеренов. – Тэмуджин усмехнулся. Впервые он упомянул ущелье Дзеренов. И смотри-ка, усмехается. Думает, ловко тогда одурачил его, Джамуху. Ну-ну, пусть думает, пусть считает, что одурачил. – И что же ты хочешь? – спросил Ван-хан. – Надо выманить Коксу-Сабрака туда, на равнину. Как это сделаем? Мы перекроем лощину частью наших сил, дадим тут сражение, потом бросимся бежать. Коксу-Сабрак будет нас преследовать. И вот, едва он выскочит на равнину, на него с правой и с левой руки навалятся наши свежие силы. – Что-то очень уж просто, Тэмуджин. Коксу-Сабрак старый волк. – Вот и хорошо, что просто. Замысловатую хитрость порой разгадать куда легче, чем такую. Но если ты хочешь по-другому, хан-отец, давай подумаем… – По-другому… – Ван-хан повертел головой. – У нас нет времени долго раздумывать. Будь по-твоему. Теперь давай распределимся, кто где встанет, и займем всяк свое место. – В лощине, я думаю, надо встать тебе, хан-отец. Там вон встанет анда Джамуха, а я в другой стороне. Ван-хан задумчиво почесал за ухом, нехотя согласился с Тэмуджином. Вечером в его походном шатре Джамуха спросил у Нилха-Сангуна: – Ты почему не был с нами? – У меня другие дела… А что? Джамуха огляделся – не подслушивает ли кто? – понизил голос: – Вы встали в лощину по подсказке анды. На ваших воинов падет главный удар Коксу-Сабрака. Потом вы будете убегать, выманивая его на наши копья. Сколько же воинов твоего отца падет под мечами найманов? – Заметив, что их тихий разговор привлекает внимание нойонов, Джамуха громко сказал: – Я больше всего люблю охотиться на хуланов. Сейчас самое время… – И шепотом: – Ты молчи о том, что слышал от меня. Но молчать, как и рассчитывал Джамуха, Нилха-Сангун не стал. Он о чем-то тихо поговорил с прыщеватым нойоном Арин-тайчжи и своим дядей Джагамбу, сел рядом с отцом. В юрту вошел Тэмуджин. Его сопровождал молодой кривоногий воин в куяке и шлеме из воловьей кожи. – Нойон дозорной сотни Мухали. – Тэмуджин легонько подтолкнул воина в спину. – Говори. – Завтра найманы будут тут. Они остановились на ночевку недалеко от этой лощины. Погладив нагрудный крест, Ван-хан поднес руку к губам. – Помоги нам бог! Много ли найманов ведет Коксу-Сабрак? – На глаз – не меньше, чем у нас. К утру мы узнаем точное число. – Как? Посчитаешь? – недоверчиво спросил Нилха-Сангун. – Мы захватим двух-трех человек и все узнаем. Мухали сказал это так, будто собирался привести людей из соседней юрты, а не из вражеского стана. И все-таки никто не воспринял его слова как пустое бахвальство. Молодой сотник держал себя так, что не поверить ему было невозможно. И откуда Тэмуджин берет таких людей? Мухали скорее всего не родовит, и ростом не вышел, и статью не удался, а вот приметил же его анда. – Ну, иди, Мухали, – сказал Тэмуджин. – Я буду ждать твоего возвращения. Неторопливо поправив шлем и подоткнув под пояс полы халата, Мухали вышел из шатра. Нилха-Сангун что-то начал говорить на ухо отцу. Лицо Ван-хана потемнело. Тэмуджин направился было к хану, но Джамуха остановил его: – Из какого племени Мухали? – Из джалаиров. – Его отец был нойоном? – Нет, он был нукером у Бури-Бухэ. Нилха-Сангун все еще разговаривал с отцом. Пусть все выскажет. – Анда Тэмуджин, может быть, ты мне подаришь этого сотника? – А ты, анда Джамуха, подаришь мне тысячу воинов? – Шутишь все, анда Тэмуджин… – Не шучу. Мухали стоит тысячи воинов. – Я когда-то просил подарить Чаурхан-Субэдэя. Ты мне тоже отказал. Или и сын кузнеца стоит тысячи воинов? – Стоит, Джамуха… – Ты ценишь своих нукеров, но не нашу старую дружбу. Ради этой дружбы я оставил неотомщенной кровь моего брата Тайчара. Ради дружбы поднял воинов и пошел к вам. А ты со мной и говорить не хочешь. – Сломанная кость, анда Джамуха, долго срастается и часто болит. – Тэмуджин! – окликнул его Ван-хан. – Надо еще раз подумать о завтрашнем сражении. – Но мы все обдумали, хан-отец. – Тэмуджин сел рядом с ханом. – Воины стоят на своих местах. – Может быть, нам передвинуть… – Кого? Куда? – Короткие брови Тэмуджина удивленно приподнялись. – Ты закроешь лощину, а я стану на твое место. Или Джамуха… – Ничего не понимаю, хан-отец! Зачем? Почему? – Хотя бы потому, что и ты, и Джамуха помоложе меня. Бегство, даже и обманное, не приличествует моим сединам. – Об этом надо было думать раньше… – Ты один за всех думал! – бросил Нилха-Сангун. – А-а, это ты сбиваешь с толку хана-отца… – Не правда разве, что все решаешь за всех нас? Чужими руками хочешь побить врага… – Нилха-Сангун… – Тэмуджин помедлил. – Нилха-Сангун, ты забыл, что найманы ваши враги. Я здесь только для того, чтобы помочь. – Кому? – въедливо спросил Нилха-Сангун. – Я с тобой не хочу разговаривать! Хан-отец, если ты хочешь разгромить Коксу-Сабрака, делай, как мы договорились. Передвигать людей поздно, и нет в этом смысла. Надо, чтобы Коксу-Сабрак увидел перед собой тебя. Иначе он все поймет. Ван-хан был в нерешительности. – Может быть, это и верно. Но с другой стороны… Не знаю, Тэмуджин. – Зато он все знает. Будет стоять в безопасном месте и посматривать… – проворчал Нилха-Сангун. Обозленный Тэмуджин поднялся. – Вступая в сражение, никто не может заранее предсказать, где будет безопасное место, – сумрачно сказал он. – Кто ищет безопасности, тому надо брать в руки не меч, а бич пастуха. |