Онлайн книга «Жестокие слова»
Он наклонился и тронул своего подчиненного за плечо. Бовуар вздрогнул и, храпанув, проснулся. Лев соскользнул с его груди на пол. — А? Что? — Пора ложиться спать. Бовуар выпрямился в кресле. — Ну и как оно прошло? — Никто не умер. — Для Трех Сосен это достижение. — Оливье сказал, что Рут просила передать тебе это. — Гамаш вручил ему клочок бумаги. Бовуар протер глаза, развернул бумагу и прочел. Тряхнул головой и протянул ее своему шефу. Может, во всем этом есть что-то, ускользающее от меня. — Что это означает? Это угроза? Гамаш нахмурился: — Понятия не имею. С какой стати ей писать тебе? — Ревнуете? Может, у нее просто съехала крыша. — Но они оба знали, что «может» здесь сильно смягчает ситуацию. — Кстати, если уж мы говорим о съехавших крышах. Звонила ваша дочь. — Анни? — Гамаш вдруг разволновался и машинально вытащил мобильник, зная, что здесь, в деревне, спрятанной в долине, сигнала нет. — Все в порядке. Она хотела поговорить с вами о каких-то неурядицах на работе. Ничего существенного. Просто она собирается уволиться. — Черт, вероятно, об этом она хотела поговорить вчера, когда нас сюда вызвали. — Можете не волноваться. Я решил проблему. — Не думаю, что решением проблемы может считаться твой совет ей упасть и откинуть копыта. Бовуар рассмеялся и поднял с пола плюшевого льва. — Определенно в вашей семье она совсем не случайно прозвана львицей. Свирепая. — Ее называют львицей, потому что она любящая и страстная. — И людоедка. — Все те качества, которые ты ненавидишь в ней и которыми восхищаешься в мужчинах, — сказал Гамаш. — Она умная. Она отстаивает то, во что верит. Она откровенная, и ее трудно запугать. Ты зачем все время ее подначиваешь? Каждый раз, когда ты приходишь к нам за стол, это заканчивается скандалом. Даже я стал от этого уставать. — Хорошо, я попытаюсь себя контролировать. Но она меня ужасно злит. — А ты — ее. У вас много общего. Так что там у нее за проблема на работе? — Гамаш сел рядом с Жаном Ги. — Дело, которое она хотела получить, передали другому юристу, кому-то моложе. Я немного поговорил с ней. Я почти уверен, что на работе она в конечном счете никого не убьет. — Вот и умница. — И она решила остаться. Я ей сказал, что она будет жалеть о поспешных решениях. — Так и сказал? — с улыбкой спросил Гамаш. Услышать такие слова от человека с горячей головой! — Ну хоть кто-то должен давать ей хорошие советы, — рассмеялся Бовуар. — Вы же знаете, что родители у нее просто сумасшедшие. — Да, я слышал об этом. Спасибо. Это был хороший совет. И Бовуар это знал. У него был довольный вид. Гамаш посмотрел на часы. Половина десятого. Он взял трубку гостиничного телефона. Гамаш говорил с дочерью, а Бовуар рассеянно поглаживал плюшевого льва. Может, во всем этом есть что-то ускользающее от меня. Этот страх вечно не давал покоя детективам, расследующим дело об убийстве, — пропустить что-то ускользающее от них. Старший инспектор Гамаш подобрал блестящих сотрудников. В общей сложности около двух сотен. Все они были отобраны вручную и расследовали преступления по всей провинции. Но Бовуар знал, что команда, которая приехала в Три Сосны, лучшая из всех. Он был ищейкой. Всегда впереди, во главе. Агент Лакост была охотником. Решительная, методичная. А старший инспектор Гамаш? Арман Гамаш был их первопроходцем. Он ходил туда, куда отказывались или не могли ходить другие. Или слишком боялись. В самые дебри. Гамаш находил бездны, пещеры и животных, которые в них скрывались. Бовуар давно уже решил, что Гамаш делает это, потому что ничего не боится. Но со временем он понял, что и у старшего инспектора есть немало страхов. В этом была его сила. Он распознавал страх в других людях. Страх, как ничто другое, был движителем руки с ножом, кулака. Удара по голове. А юный агент Морен? Что он привнес в команду? Бовуар должен был признать, что начал питать теплые чувства к парню. Но при этом Бовуар не закрывал глаза на его неопытность. До настоящего момента ищейка Бовуар со всей очевидностью чуял в этом деле страх. И исходил страх от Морена. Бовуар оставил шефа в гостиной разговаривать с дочерью, а сам пошел наверх по лестнице. Он мурлыкал себе под нос старую мелодию «Weavers», надеясь, что Гамаш не видит, как он сжимает в руке плюшевого льва. * * * Когда на следующее утро месье Беливо прибыл открывать свой гастроном, его уже ждали. Со скамьи на веранде поднялся агент Морен и представился пожилому бакалейщику. — Чем могу вам помочь? — спросил месье Беливо, открывая дверь. В Трех Соснах у людей редко возникала такая насущная потребность в его продуктах, что они приходили еще до открытия магазина. Правда, этот молодой человек не был местным. — У вас нет парафина? На строгом лице месье Беливо появилась улыбка. — У меня есть все. Пол Морен никогда прежде не был в этом магазине и потому, войдя, огляделся. На полках темного дерева аккуратно стояли жестяные банки. Пакеты с собачьей едой и птичьим кормом расположились у прилавка. Наверху полок лежали старые коробки с настольными играми. Шахматы, лила, [48] монополия. Ровными рядами стояли раскраски и головоломки. У одной стены находились стеллажи с бакалейными товарами, у другой — краски, ботинки, кормушки для птиц. — Вон там, у стеклянных банок. Вы собираетесь делать маринад? — захихикал месье Беливо. — И много вы продаете? — спросил Морен. — В это время года? Достаточно, чтобы держать его на складе. — А это? — Морен взял в руки жестянку. — Много таких продаете? — Не очень. Но большинство за такими покупками ездят в «Канадиан тайр» в Кауансвилле. И в магазины стройтоваров ездят. Но какое-то количество я держу на всякий случай. — А когда вы в последний раз это продавали? — спросил молодой агент, расплачиваясь с хозяином. Он не ждал ответа, но чувствовал, что спросить должен. — В июле. — Правда? — Морен подозревал, что ему следует поработать над своим лицом следователя. — Как же это вы запомнили? — Это моя работа. Нужно знать привычки людей. А когда покупают что-то необычное, вроде этого, — он поднял жестяную банку, прежде чем положить ее в бумажный пакет, — я беру на заметку. Вообще-то, покупают это двое. Типичная ситуация на рынке. |